В лесном доме они были сами по себе. Когда им хотелось кушать, они охотились и собирали ягоды и грибы. Когда же хотелось пить, один из них спускался с холма к роднику, находящемуся неподалеку. Штаб имел все нужное для полноценной спокойной жизни. Мальчишки частенько оставались в нем на несколько дней, а иногда и недель, пока мать Йохана и отец Винса, сначала просто пившие вместе, а потом и вовсе съехавшиеся в одну квартирку, в алкогольном бреду не вспоминали о детях и не высылали на их поиски полицию.

Каждый раз по остывшим следам отправлялся один и тот же офицер по имени Ганс. Он единственный знал расположение убежища и, наблюдая со стороны за ситуацией в неблагополучной семье, не сильно торопился «искать сорванцов». По прилете он обычно стучал в дверь и говорил: «Мужики, рвем когти». После чего они втроем устраивали прощальный ужин из мяса, пойманного накануне, и газировки, привезенной Гансом с собой, провожали взглядом закат и под покровом ночи отправлялись обратно в городок.

Иногда Йохан и Винс получали добротную взбучку по возвращении в родительский дом, а иногда их приезд на фоне очередного повода выпить оставался незамеченным. В любом случае риск физических и моральных наказаний всегда уходил на второй план, и мальчишки при первой же возможности неслись в лесной дом, где их жизни ничто не угрожало, а работа ограничивалась погоней за дикими кабанами да куропатками с самодельным арбалетом наперевес.

С тех дней прошло около двадцати лет. Дом вместе с рощицей снесли лесорубы, а холм взорвали в пользу развернутой на нем шахты. Единственное место, в котором Йохан чувствовал себя спокойно, было уничтожено. Остались только теплые воспоминания и кусочек руды, найденный неподалеку.

Чиркнула старая зажигалка, снятая с производства более полувека назад. Пламя на миг отразилось в усталых зеленых глазах. В ночной тишине отчетливо слышался треск тлеющего табака. Спрятав пачку в нарукавный карман, путник отправился дальше по дороге, которая уводила прямиком в поле. Сигарета осталась во рту. Пепел, скопившийся на ее конце, опадал и разбивался на мелкие осколки оземь. Не успел мужчина докурить, как со стороны запястья донесся синтетический женский голос ИИ:

– Йохи, место назначения достигнуто.

Дорога вывела к вытоптанному в поле неровному кругу. Противоположная его сторона сужалась, далее тропинка продолжалась и виднелась вплоть до резкого поворота где-то вдали. До встречи с барыгой оставалось около пяти минут. Йохан огляделся, нашел глазами плоский камень и с усталым вздохом присел на него, немедля закурив еще одну сигарету.

Торгаш появился только через час. Такая практика применялась на черном рынке, чтобы настроить покупателя на нужную волну. Прибыв на место, барыги обычно вели себя самым приятным образом. Теплое приветствие, извинения за опоздание, а наиболее прошаренные даже интересовались делами. Далее долгожданный товар отправлялся в руки клиенту, чтобы тот почувствовал его своим. После этого в силу вступал последний пункт: увеличение заранее оговоренной цены. Размер прибавки зависел в основном от настроения спекулянта. При умелом использовании эта тактика позволяла продать вещь втридорога.

Данный случай не стал исключением. Торговец медленно шагал по тропинке небрежной походкой, раскачивая длинными руками вперед-назад. Ростом он не вышел, приятной внешностью не отличался. Огромный орлиный нос с горбинкой в противовес маленькому лицу с острыми чертами лишь больше отталкивал, однако в глазах виделась сухая и расчетливая личность, самоуверенность которой затмевала физические кондиции, данные ей природой. Позади торговца шли трое мужчин с черными повязками на лице. Каждый из них нес по два оружейных кейса.