Балканские мифы. От Волчьего пастыря и Златорога до Змея-Деспота и рыбы-миродержца Наталия Осояну

Осояну, Наталия

Балканские мифы. От Волчьего пастыря и Златорога до Змея-Деспота и рыбы-миродержца / Наталия Осояну. – Москва: МИФ, 2025. – (Мифы от и до).

ISBN 978-5-00250-010-9

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Наталия Осояну, 2025

© Оформление. ООО «МИФ», 2025

The Metropolitan Museum of Art

Morphart Creation / Shutterstock

Признаюсь честно, я долго подыскивала подходящую метафору, которая выражала бы в понятной образной форме главную особенность работы над этой книгой по сравнению с предыдущими двумя. Они в целом очень разные, хотя все посвящены мифологии. «Румынские мифы» родились из давнего интереса к сказкам про Фэт-Фрумоса, «Мифы воды» – из не менее давнего увлечения всем, что связано с морем, и из работы над фэнтези-трилогией «Дети Великого Шторма», в которой авторская мифология – один из ключевых элементов замысла. Откуда же взялись Балканы, спросит читатель? И в самом деле, откуда?..

Возможно, все дело в том, что я впервые попала туда в 2000 году, и этот край, полный красоты и скорби, покорил меня с первого взгляда. Потом я не раз возвращалась (хотя не видела и десятой доли того, на что стоит посмотреть), запоминая образы и фрагменты живой истории, которая на Балканах всюду прорывается сквозь современность: римские виадуки, мозаики и амфитеатры, венецианские крепости, соборы, пиратские гавани, пестрая мешанина языков на рынках… Увиденное и услышанное вспоминалось, когда я писала о древних поселениях, исторических событиях, ярких личностях и прочих вещах, важных в контексте мифологии.

Еще один творческий импульс возник благодаря «Румынским мифам»: румынские авторы редко ссылаются на коллег из славянского пространства, но было трудно не заметить, например, что румынский збурэтор очень похож на восточнославянского огненного змея, а дальние родственники балауров обитают в Сербии, Болгарии и так далее. Поворотный момент случился в связи с фигурой бродячего чародея соломонара, у которого обнаружились кузены одновременно на Балканах и в Венгрии (почему так вышло, вы узнаете из четвертой главы этой книги). Итак, самобытная румынская мифология под определенным углом зрения оказалась оплетена впечатляюще густой паутиной восточно- и особенно южнославянских – то есть балканских – взаимосвязей. Я не могла не изучить их как следует.

Вернемся к поиску подходящей метафоры. Я перебирала варианты, но все они казались негодными, потому что отражали только одну часть процесса: мой к нему интерес, сложности с литературой, терминологические нестыковки… И вот почти в конце работы текст сам подсказал мне нужный образ.

Вообразите: в Далмации (прибрежной части Хорватии) когда-то верили в демона, который назывался орко. С виду он совсем не страшный, даже наоборот: выглядит милым осликом с длинными ушами и коротким хвостом. Это существо выходит навстречу усталому путнику и ластится, всеми силами добиваясь, чтобы тот его оседлал. И когда бедолага наконец-то садится верхом на невинное с виду животное – что, вы думаете, происходит?

Он превращается в нечто огромное и взлетает.

Шаловливый орко не пожирал и даже не кусал добычу, а просто уносил куда-нибудь повыше – на дерево, скалу или колокольню – и бросал там на произвол судьбы. Вероятно, демон развлекался, наблюдая с безопасного расстояния за тем, как путник ищет способ вернуться на грешную землю, но поверья об этом умалчивают. Таким демоном стал для меня замысел этой еще не написанной книги: зачарованная видом, открывшимся на Балканы с высоты, я не сразу поняла, насколько трудным будет путь вниз.

Теперь, дорогие читатели, можете полюбоваться тем же захватывающим зрелищем.

А спуститься я помогу.

Чем больше узнаешь о Балканском полуострове, тем сильнее он напоминает не мозаику или витраж и даже не головоломку-пазл на десять тысяч частей, а самый настоящий гордиев узел – тугое и крайне запутанное переплетение культур, традиций, религий, судеб и мифов… Этот перекресток цивилизаций и мост между Западом и Востоком, Европой и Азией издавна поражал своим многообразием, во многом сформировавшим уникальное культурное наследие и мифологическую традицию, чья важность для понимания духа и самобытности региона представляется неоспоримой. В этой книге попытаемся рассказать об этой традиции главное, уделив внимание как уходящим вглубь веков корням, так и плодам.

В чем важность мифологии? Почему нас должно интересовать, в кого верили жители того или иного региона сотни и тысячи лет назад? С одной стороны, ответы на эти универсальные вопросы применительно к Балканскому региону в принципиальном смысле не отличаются от всего, что можно сказать о любой другой части земного шара. Для начала мифология позволяет раскрыть мировоззрение народа, его отношение к миру и всему, что происходит вокруг – начиная от природы с ее неподвластными человеку стихиями и заканчивая разными проявлениями жизни общества. Процессы, которые мы хорошо понимаем сегодня, когда-то казались людям непостижимыми. Хотя с тех пор все изменилось, былое оставило след – к примеру, на Балканах и сейчас устраивают народные гуляния в праздничные дни. Их обрядовая составляющая зародилась в глубокой древности и современному зрителю представляется загадочно-абсурдной, но все-таки увлекает.

Мифы подчеркивают, какие ценности дороги обществу, и в этом смысле Балканы тоже не выделяются: личный героизм и готовность к самопожертвованию, преданность Родине, общине, семье; честь, отвага и смелость, вера (в зависимости от вероисповедания) – вот какие качества воспеваются в эпических юнацких песнях. Юнаки – южнославянские богатыри, витязи или, быть может, рыцари без страха и упрека; они же в более позднюю эпоху – лихие и дерзкие разбойники-гайдуки и пираты-ускоки, бросающие вызов завоевателям. Мифы порождают предания и легенды, те превращаются в сказки – всё вместе отбрасывает тень на литературу и искусство, и вот уже авторские персонажи подхватывают упавшее знамя геройства, чтобы вдохновлять живых людей.

Чаще всего истоки мифов теряются в пучине прошлого – мы определяем зарождение некоторых из них не столько хронологически, сколько концептуально, опираясь на процессы и перемены в обществе, которые могли длиться веками. Но чем ближе к нашему времени, тем больше шансов на относительную точность, и в этом плане Балканы способны предложить кое-что особенное: богомильскую ересь, неплохо задокументированную и породившую внушительный комплекс верований, крайне важных для региона и земель, находящихся как в непосредственной близости, так и достаточно далеко от него. Мифам не страшны границы, заставы, труднопроходимые перевалы и коварные моря – они, как балканский вампир, просачиваются даже через самое маленькое отверстие туда, где можно упасть семенем в плодородную почву невозделанного разума и распуститься буйным цветом.

Если отслеживать историю Балкан параллельно с балканской мифологией, можно увидеть, как они взаимосвязаны: например, возникновение и развитие упомянутого выше богомильства имело вполне конкретные, объективные причины. Более давние исторические события также вызвали мифологические последствия: миграция народов всегда приводит к миграции сверхъестественных сущностей, которые вместе с регионом проживания меняют имена и лица, но нередко остаются собой, как агенты под прикрытием. Впрочем, обычно меняется тот, кто оказался слабее, – а это значит, что свой, местный бог, полубог или демон ни от чего не застрахован при встрече с конкурентом-чужеземцем. Подобные столкновения мифического характера случались на Балканах неоднократно, и о некоторых мы узнаём также из мифов, поскольку летописи в те времена еще не вели.

Не будем забывать и про этнографический аспект мифологии, который позволяет гораздо лучше понять символическое наполнение самых разных вещей: праздничных обрядов, песен, колядок, атрибутов, орнаментов… Древнее искусство имело во многом сакральный смысл и было связано с представлениями людей об устройстве мира и о его законах, о природе, стихиях и процессах, которым подвластны все без исключения. Способ выражения этих представлений и знаний радикально отличался от того, к которому мы привыкли, и был во многом поэтичным – точнее, мифопоэтичным, насыщенным смыслами, лишь часть из которых мы теперь способны расшифровать.

Теперь мы можем вернуться к вопросу, с которого начали: в чем важность изучения балканской мифологии? В ее мифопоэтической гармонии. В том, как из знакомых фрагментов (древнегреческих, древнеримских, славянских и прочих), которые сами по себе понятны и, быть может, не слишком интересны, складывается нечто замысловатое, противоречивое, парадоксальное и красивое: система восприятия мира, которая лишь на первый взгляд кажется хаотичной. В возможности проследить неочевидные связи, незримые и нерушимые нити, пронизывающие эпохи и скрепляющие пласты непохожих культур и традиций в тех местах, где они еще не сплавились так, что границ уже не различить. В открытии неведомых доселе граней тех явлений и событий, в которых как будто нет ничего чудесного.