– А почему ты считаешь, что это написал именно твой муж? – спросил я, еще раз перечитывая предсмертную записку. – Ведь это мог сделать кто угодно? И что это за подпись: «Иа»? Опечатка что ли?

– Нет. Только он называл меня Песенкой, а я его осликом Иа, и только в самые интимные моменты, – с легкой долей смущения ответила Мишель. Я никак не отреагировал и она, понимая, что не убедила меня, достала из сумочки синий конверт. В его правом верхнем углу стоял круглый штамп, в центре которого красовалась черная птица с большим клювом.

– Это было на столе, когда я вошла сюда. С тех пор, как мой муж начал работать на фирму «777», он часто ночевал здесь и тогда я, оставив дочку с соседкой по лестничной клетке, на пару часов приезжала к нему. Вот и вчера вечером я пообещала приехать сегодня к шести часам.

– Стоп! –резко остановил ее я. Значит, ты утверждаешь, что еще вчера вечером у него не было желания умереть?

– Да, конечно! Мы разговаривали по телефону примерно в это же время, муж рассказал сказку нашей дочке, и мы договорились о сегодняшней встрече.

– И больше он тебе не звонил?

– Нет…

– А ты ему?

– Тоже нет!

«Странно…», – подумал я, «ведут себя, как подростки, а у самих уже ребенку должно быть около двух лет». Но решил, что позавидовал и взял в руки конверт. Внимательно осмотрев его и даже понюхав, осторожно двумя пальцами вынул белый лист бумаги, в шапке которого было указано: Медико-генетический центр «Пеликан», № лицензии и адрес электронной почты. Далее следовала надпись: «Результат анализа ДНК» и его номер. Ниже: мать – Бутко Анна Евгеньевна, отец – Бутко Иван Игоревич, дочь – Бутко Ева Ивановна. Затем шли какие-то столбики и цифры, а в конце красным шрифтом был напечатан окончательный вердикт: «С вероятностью 99,9%, Бутко Ева Ивановна является дочерью Бутко Анны Евгеньевны и Бутко Ивана Игоревича» …Дата, подписи, печати. «Значит ее зовут Анна» – подумал я и улыбнулся.

– Не понимаю, что тебя не устраивает? Твой муж – отец твоей дочери!

– Боже! И ты называешь себя сыщиком!

Я обиженно еще раз перечитал документ вслух. И тут до меня дошло, что отцом ее дочери является Бутко Иван Игоревич – ее свёкр.

– Анечка, сейчас столько умельцев подделывать такие документы! Пеликан, пеликан! Хорошо еще не аист, – попытался пошутить я, чтобы приободрить женщину, но тут же понял, что это было не уместно.

– Дело в том, что – я-то знаю, что это не подделка! – сказала она и отвернулась к открытому окну. Дождик не прекращался, его холодные капли растекались прозрачными лужицами по подоконнику. Я откровенно растерялся и молчал, не зная, как отреагировать на такую информацию. Получается, что она сама наставила рога мужу с его папашей, родила от него дочь, а когда тот узнал и повесился, то захотела свалить вину на кого-то другого, и для этого обратилась к частному детективу. Видимо надеясь, на то что тот распустит слюни в ее сторону и поможет выйти сухой из воды. Но я сдержал свои эмоции и продолжал молчать, так же аккуратно возвращая документ в конверт, как и доставал его оттуда, стараясь не оставить отпечатки пальцев.

«За сто пятьдесят баксов я готов слушать любые сказки», – думал я, вынимая из кармана пустую пачку «Честерфилд». Разочарованно заглянув в нее, смял и бросил в урну, но промахнулся. Мишель обернулась, и мне пришлось наклониться, чтобы поднять ее с пола. Рядом с ней валялась пустая коробочка от таблеток.

– «Нал-ге-зин»? – прочитал я вслух. Чьи это?

– Игоря, у него последнее время побаливала голова. Да какое это имеет значение?

Из коридора уже доносились хриплые мужские голоса и кокетливый смех подвыпивших женщин. Начинался долгожданный пятничный вечер. Люди отчаянно старались забыть о понедельнике. Им хотелось думать, что он не наступит никогда и поэтому стремились получить от сегодняшней ночи по максимуму, прекрасно осознавая, что для большинства из них она обязательно закончится разочарованием, похмельем и чувством стыда.