Раиска бежала к больнице с большим страхом. Ей казалось, что как только она переступит её порог, так сразу ей сообщат что нибудь плохое про Митю. От таких мыслей становилось жутко и подкашивались ноги. В больнице сейчас Сашко.

Почти половина ночи провёл он вместе с Раиской в приёмном покое, пока мальчика обследовали. Митя недавно жаловался на боли в боку и тошноту, да думалось, что пройдёт всё само по себе. У детей часто такое бывает. Набегаются, напрыгаются, оттого и животы потом болят. Да только на этот раз боли у Мити не проходили. В больнице у него определили желтуху в какой – то тяжёлой форме.

Сашко сидел в коридоре, а как только увидел Павла, тут – же поволок его в кабинет к врачу.

У Пашки взяли кровь, предварительно проверив её на соответствие. Кровь Пашкина подошла, и Сашко поторопился в коридор успокоить женщин.

Раиска вышагивала по коридору, шептала молитву о выздоровлении сына. Катя смотрела на дверь процедурного кабинета и тоже молила Всевышнего о том, что – бы всё обошлось. Лёнька сидел рядышком с грузином и тихо с ним разговаривал. Он убеждал Сашко в том, что если у его папки не хватит крови, то он готов сдать свою, для этого он и прибежал сюда.

– У меня много крови, я же молодой и могу поделиться ею с братом, мне не жалко! Сашко обнял мальчика, произнёс:

– Значит, ты теперь знаешь, что вы с Митей братья?

– Да, знаю, – ответил Лёнька грустным голосом. Вот только мне не везёт ни на хороших друзей, ни на братьев. Был у меня друг Виталька, был он мне как брат, но я его потерял. Теперь, когда встретил настоящего родного брата, то выходит так, что могу и его потерять. Зачем так, Сашко? Ведь у нас с Митей столько планов!

– Нет, Лёня, Митя от нас никуда не денется. Здесь, в больнице, его вылечат. Тем более, что сейчас с ним его отец – ваш отец и он не допустит, что – бы его сын Митя, которого он только что приобрёл, смог куда – то исчезнуть. Митя не может просто так нас всех покинуть, он теперь не имеет на это никакого права. Он должен ещё узнать всю правду, познакомится со своим настоящим отцом. Судьба не зря их свела вот таким образом. Поправится твой брат, обязательно поправится». Через некоторое время из процедурного кабинета вышел Павел. Был он бледным, шатающей походкой прошёл к дивану, где сидела Катерина, поднял руку, сжав её в кулак, тем самым убеждая всех, что всё теперь будет хорошо. Раиска кинулась к Пашке с вопросом:

– Да не молчи ты, как рыба, скажи хоть намёком как там Митя? Он в сознании?

У Пашки перед глазами всё кружилось, во рту пересохло так, что хотелось очень пить. Говорить сейчас что – либо не было никакого желания. В ответ на Раисины вопросы он только махнул рукой.

Спас его доктор, который вышел в коридор. Он поспешил успокоить Митиных родственников и объявил, что беспокоиться не стоит, мальчику поставили капельницу и теперь всё страшное позади. Полежит некоторое время в больнице, подлечится и выйдет на свободу. Лёнька гладил руку отца, шептал:

– Тебе больно, да, пап? Но зато ты спас нашего Митю.

Катерина полезла за платочком вытереть набежавшие слёзы.

Раиска попыталась прорваться в палату к сыну.

Медсестра, поправляя капельницу возле мальчика, тут же попросила её удалиться и впредь не нарушать покой больного. Раиска всё же успела заметить, что глаза Мити открыты и вполне осознанны. Даже румянец на его щеках заметила, а ведь со вчерашнего дня на лице сына не было ни кровинки.

Эти Раискины наблюдения немного успокоили сердце и она, уже с облегчённой душой вышла снова в коридор, где находились все её близкие.

Сашко держал под руку Павла, объявив всем, что пора теперь спасать донора. Сейчас не повредили бы его другу шоколад и хорошее вино, которое у него, Сашко, имеется про запас. Все дружно с этим согласились и решили немедленно идти к грузину. Лёньку отправили к Танюшке, сидит там одна и, наверняка скучает. Лёнька и не сопротивлялся, что ему делать у тёти Раи, если там нет Мити?