«Здесь есть остаточные следы сильных эмоций», – сообщила Аурелия, ее голос был тихим и напряженным, «следы многих людей, предполагающие бесчисленное множество людей, которые могли посетить Торн здесь. Боль, страх, гнев… и что-то еще… что-то более темное… приторная сладость, как перезрелый фрукт…» Она замолчала на мгновение, затем продолжила: «Их слишком много, чтобы я могла четко определить в данный момент». Она вздрогнула, открывая глаза, слабый блеск пота выступил на ее лбу. Казалось, ей было трудно различить эти эмоциональные остатки. Аларик тут же вспомнил, что Кси'ф'елл поделился своими видениями. Может, она уловила какой-то остаточный намек на этот «Хор», кем бы они ни были? Что это могло означать для источника потенциальной порчи, которую они чувствовали распространяющейся по всему городу? Мог ли Торн вступить в контакт с этими сущностями и, в конечном счете, заплатить за это? Может ли это быть какое-то действие, совершенное против него из-за брошенного любовника или кого-то, кто искал большего физического удовольствия через то, что было источником этих отголосков удовольствия?

Каст, всегда практичный, сосредоточился на физических доказательствах. Он тщательно осмотрел содержимое стола Торна, его мозолистые пальцы обводили края планшетов данных, его глаза сканировали аккуратно сложенные документы. Члены СПО, назначенные ему, помогали, их движения были точными и эффективными, следуя его примеру отработанным образом. Этот человек был явно опытен в своей задаче, и Аларик был рад, что кто-то вроде него, кто знал тонкости этого мира, его людей, его обычаи, был назначен для его расследования. Хотя Аларик никогда не уклонялся от своего долга перед Императором, помощь тех, кто знаком с тонкостями мира, тех, кто мог знать секреты, которые его население пыталось скрыть, или знал тех, кто был ответственен за их сбор, была полезным инструментом в арсенале Священника-следователя. Он прекрасно понимал, что это расследование может легко занять много недель или даже месяцев в таком густонаселенном мире, как Кузняград. Даже ограничение их расследования ульем Сибелиус в одиночку окажется сложным. Для Аларика это может стать вызовом, с которым даже его многолетний опыт не справится.

"Губернатор Торн был дотошным хранителем записей", заметил Каст, держа в руках планшет с данными, заполненный зашифрованными файлами, каждый из которых был заперт с использованием протоколов безопасности, известных только для тех, кто в свите Торна, и на взлом которого, возможно, уйдут дни, используя инструменты, доступные Аларику и его собственным последователям. Были способы ускорить это. Аларик мог, как и имел право, связаться с другими организациями в Империи и получить доступ к специалистам, более знакомым с криптографией и поиском данных. Единственный риск такого действия заключался в возможности того, что это привлечет нежелательное внимание и, таким образом, помешает Аларику свободно действовать в этом городе, потенциально предупредив тех о его присутствии и заставив их бежать или подготовиться к дальнейшему конфликту, таким образом, позволив им избежать имперского правосудия. «Все классифицировано, перекрестно связано и защищено несколькими уровнями шифрования. Этот человек был организован и вполне способен». Тем не менее, несмотря на все это, в этих записях Священник-следователь должен был обнаружить что-то еще, некоторые другие детали, которых им не хватало. «Почти слишком организованно. Вы не занимаете высшую должность в таком мире, как Кузняград, не зная, как обойти несколько правил и пойти на несколько уступок. Вот почему это кажется необычным. Это кажется почти слишком чистым, слишком идеально организованным. Что этот человек не записывал здесь? Что он записывал в другом месте и с кем, интересно?» Именно этот уровень цинизма, рожденный годами наблюдения за самым худшим в Империи и его многочисленных слугах, либо гарантировал, что Кастус проживет достаточно долго, чтобы помочь Аларику завершить это расследование, либо мог потенциально подорвать эти усилия, слишком быстро придя к ложному выводу.