Викторка ушла от нее радостная; на сердце у нее сразу полегчало; она надеялась, что сможет жить так же беззаботно, как прежде. На другой день кузнечиха принесла маленький узелок в красной тряпице и сама повесила его девушке на шею, наказав, чтобы та никогда с ним не расставалась и никому его не показывала. Вечером, когда Викторка возвращалась с покоса, она заметила кого-то неподалеку под деревом и сразу почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо; но она собралась с силами и, ни разу не оглянувшись в ту сторону, стремглав помчалась домой. На третий день было воскресенье. Мать пекла пироги; отец пошел пригласить пана учителя и нескольких соседей. По всей деревне шептались: «У Микшей нынче сватание».

Днем пришли во двор трое празднично одетых мужчин; у двоих были приколоты к рукавам веточки розмарина. Хозяин встретил их на пороге, а стоявшие на крыльце слуги сказали хором:

– Дай вам Бог много счастья!

– Спасибо на добром слове! – ответил за всех троих сват.

Жених переступил порог последним; за его спиной слышались женские голоса:

– До чего ж хорош этот Тоник, голову держит гордо, что твой олень, и какой красивый розмарин у него на рукаве, где только он такой нашел?

На что мужские голоса ответили:

– Еще бы ему не гордиться да не держать высоко голову, ведь он уводит из деревни первую красавицу, лучшую плясунью, хорошую хозяйку и вдобавок получает за нее хорошее приданое! Вот он и рад!

Так думали в деревне многие – почему, мол, Викторка чужака выбрала, почему не того или этого местного пригожего парня, почему все было в такой спешке и что это вообще за капризы… Короче, велись всякие разговоры, без которых в подобных случаях не обходится.

К вечеру все было улажено. Пан учитель составил свадебный договор, свидетели и родители поставили на нем три крестика вместо своих имен, которые написал потом за них пан учитель, и Викторка обещала Тонде стать через три недели его женой. Назавтра пришли подружки с пожеланиями счастья, а когда Викторка появилась на площади, то все принялись ее поздравлять:

– Всяческого благополучия тебе, невеста!

Но потом молодежь заголосила:

– На кого же ты нас покидаешь, почему уходишь, Викторка? – И девушка прослезилась.

День ото дня Викторка делалась все веселее и за околицу выходила без того страха, что преследовал ее, когда она еще не была невестой и не носила на груди узелок, полученный от кузнечихи. Ей казалось, будто бояться больше нечего, и она благодарила за это Бога и кузнечиху, которая так ей помогла. Но радость ее оказалась недолгой.

Однажды под вечер сидела Викторка со своим женихом в саду. Они говорили о том, как будут вести свое хозяйство, и о свадьбе. И вдруг Викторка умолкла, устремив взгляд на кусты перед собой; руки у нее задрожали.

– Что с тобой? – спросил удивленный жених.

– Посмотри на кусты напротив, ты ничего там не видишь? – прошептала Викторка.

Жених глянул туда и ответил:

– Нет, я ничего не вижу. А ты что там заметила?

– Мне почудилось, будто оттуда смотрит на нас черный егерь! – еще тише прошептала невеста.

– Ладно, хватит, пора положить этому конец! – крикнул Тоник, вскочил и обшарил кусты… но никого там не нашел. – Ну я ему покажу, если он опять на тебя взглянуть посмеет! Надолго меня запомнит! – ярился Тонда.

– Не вздумай затевать с ним ссору, Антонин, очень тебя прошу, знаешь же – солдат есть солдат. Мой отец даже ездил в Красную Гору и говорил там с офицером, думал, может, заберут его от нас. Так офицер ответил, что не смог бы этого сделать, даже если б и захотел, но он вдобавок и не хочет, потому как не видит ничего дурного в том, что парень засматривается на девушку. А еще отец слышал от других солдат, что этот егерь из какого-то знатного семейства, что в армию он подался по собственной воле и что может уйти из нее когда захочет. Так что лучше тебе с ним не связываться, а то как бы хуже не было.