А дальше!.. Дальше эта белая январская метель подхватила нас, безусых и наивных юнцов, и закружила, понесла на своих крыльях в неведомую призрачную даль. Навстречу Судьбе, которая – у каждого своя… А потом, точно как по Булгакову, наступила История. Да. И нужно обладать даром мастера, чтобы все это теперь осмыслить и описать.
Но кто бы мог тогда подумать, что спустя столько лет моя тогдашняя смутная юношеская мечта, которую я боялся даже себе самому мысленно озвучить, так неожиданно осуществится без малого через тридцать лет, в которые столько всего вместилось – как водится, и плохого, и хорошего, и радостного, и печального. А что там нас еще ждет дальше, на отпущенном нам отрезке жизни? Кто знает!..
Так, кажется? А еще там – про сорок сороков церквей и колоколов… У Цветаевой. И у меня звонким эхом – в душе. И конечно, результат всего этого в новых поэтических строчках-откровениях. Которые, чем дальше, тем все больше о любимой. И о колдовской рождественской метели, которая осталась где-то там, за горизонтом, в невозвратной нашей юности.
***
Зима, метель, сквозь занавески
Все тот же лунный свет извечный.
В мерцанье свеч – виденья, фрески…
И ты – в сиянье подвенечном.
Вся в серебре, в парче из злата,
В цветах, что живы лишь мгновенье.
Наш ангел – бледный и крылатый,
И строк случайных откровенья.
Вино в хрустальных переливах,
Но лишь пригублено и только…
В ночи – бубенчик говорливый,
Копытится шальная тройка.
Парча, заветная сорочка…
И плачет ветер заунывный.
«Я украду тебя и точка!»
Любовник страстный и наивный.
«Я украду тебя…» – «И что же?»
«Ну что же дальше-то, мой милый?»
Забрезжит утра свет тревожный,
И вмиг развеет все, что было.
И снова нудная работа,
Друзья, попойки, клубы, встречи…
Ну а пока что для чего-то
Нам дарит чудо этот вечер.
Метет метель, и мгла, и ветер.
Свеча в ночи одна мерцает.
Безмолвна ночь – спит все на свете.
Свеча горит и тихо тает.
***
Ты светишь мне звездой
Сквозь мглу и расстоянья.
Живу одной тобой
Средь звезд других мерцанья.
Ты светишь мне сквозь тьму
И голос мой ты слышишь.
А я одним живу:
Ты спишь и тихо дышишь…
Идет вдали рассвет
И все вокруг он будит.
И счастья выше нет.
И, думаю – не будет.
***
Ах, были бы ночи наши длинней,
Насыщенней лаской – весенние ночи!
С чего ж тогда сердцу стучать все трудней,
Чего безрассудный наш век еще хочет?
Дыханьем огня расцвел поцелуй.
Раскинулись солнцем стремленья благие.
И с неба полилися тысячи струй.
И мы под них прянем – бесстыдно нагие…
От рук твоих пахнет зарей и вином.
Из глаз твоих брызжет настырность прибоя.
Еще миг, другой и, разморены сном,
Друг друга в объятьях с тобой успокоим.
За окнами полночи бархат глухой
Ковром развернется до самых пределов.
Сомкнешь лишь глаза, как мир, сам не свой,
Сорвется с орбиты со всем беспределом.
***
За чертой – неуемное лето!
Ты пришла, как сиянье в ночи,
В бархат сумерек ветром одета,
И с улыбкой шепнула: «Молчи!»
И слеза – драгоценная влага,
Обожгла… И была – не была:
Словно в юность – восторг и отвага
Отпускали свои удила.
Так, в огне, зачиналася Нежность.
Вырастала, рвалась из тенет.
Мрак и свет!.. И восторг, и безбрежность
На излете безудержных лет.
Или это мне только лишь снится?
Словно в ночь, через сумрак глухой
Полыхнет ярким светом зарница,
А потом – вновь вселенский покой.
***
Любимая спит, мне уткнувшись в плечо.
Любимая спит – ей снятся рассветы.
Завтра вновь будет день, и опять потечет
Наша жизнь по своим ветхим-новым заветам.