Яга повернулась к Кикиморе:

– Давно к людям шастаешь?

– Всего разок-то и сходила! – вскинулась та, невинно хлопая глазами.

– Твой дом – лес! – неожиданно встрял Леший.

– Лучше не ври мне! – в ярости зарычала Яга. – Мигом в гадину ползучую оберну!

Кикимора видела, что Яга не шутит. Но вдруг осмелела – а чего теперь терять?

– Давно шастаю, подумаешь! Сначала в твердыне норка махонькая была! А потом всё ширше и ширше! Я ради интереса нос сунула…

Все молчали. Особенно Сенька, который ох как хотел сказать, да не мог. Во рту ни языка, ни зубов не осталось.

– Что ж мне теперь, от скуки здесь помирать?! Раньше хоть залётные богатыри захаживали! А теперича! – Кикимора безнадёжно махнула зелёной лапой. – Тыщу лет одни тут кукуем! Одичали совсем!

– По богатырям соскучилась? – зашипела Баба Яга, как будто водой на раскалённый камень плеснули. – Может, и по Кощею затосковала?!

– Тоже скажешь… – заскулила Кикимора. – Меня от одного его имени корёжит… Всех моих сестриц извёл, злодей.

Баба Яга вздохнула тяжко. Ведь знала: твердыня на ладан дышит! Всё надеялась: авось, ещё тыщу лет простоит…

– Показывай, где твердыня наша прохудилась, – велела она.

– Пойдём, Бабочка… Пойдём, родненькая… – засуетилась Кикимора.

И побежала вперёд на четырёх лапах, подобострастно прижимаясь к земле.

Яга отмахнулась от ступы, которая, как собака, поплелась за ней. Старуха самостоятельно доковыляла до того места на поляне, где был проход, через который Сенька просочился в волшебный мир. Она осторожно ткнула пальцем в твердыню. Купол загудел и показался. Кикимора восхищённо смотрела на прозрачную стену, уходящую в небеса. Баба Яга, сокрушаясь, изучала прорехи, которыми пестрел купол, как лоскутами – одеяло.

Волшебный лес затих и замер. Даже птицы перестали петь. Воздух трещал, как электричество. Кикимора поёжилась.

– А ты какого лешего припёрся? – спросила Яга, не оборачиваясь.

Леший стоял у неё за спиной, держа под мышкой человеческого детёныша.

– Человек!

– Пусти! Гад! – вдруг завопил Сенька, снова получивший возможность говорить.

Яга глянула на мальчишку, который ужом извивался в ветках-руках. Неожиданно наглец лягнул Лешего, выскользнул и помчался к дыре в твердыне. Яга расстроилась – силы волшебной в ней немного осталось. Заклятья больше пяти минут не держатся…

Сеня почти достиг своей цели. Купол был виден, поэтому он сразу узнал ту самую дыру в кустах, через которую полз на четвереньках сколько-то времени назад. До неё оставалась всего пара шагов!

– Стоять! – вдруг произнесла Яга вроде бы тихим голосом, который неожиданно разнёсся громовым раскатом на весь лес. – Обернись!

Сенька не хотел, но повиновался. Иначе не мог.

Старуха сунула ему в лицо костлявый палец и начала рисовать круги перед глазами, будто гипнотизируя.

Кикимора вся сжалась в ожидании беды.

Сенька, наглея от возможности говорить, заорал:

– А ну пустите! Не то я в полицию заявлю! Что вы меня похитили! А я несовершеннолетний!

– Надоел, – поморщилась Баба Яга. – Суеты от тебя много.

Она ткнула пальцем в лоб Сеньки. Ррррраз! И тот превратился в кабанчика – молодого, в бархатистой коричневой шкурке, в меру упитанного. Одежда, телефон и тюбик с мазью упали в траву.

Сенька удивлённо хрюкнул. Попытался рассмотреть свои копытца, шёрстку, хвост закорючкой. Кикимора, от греха подальше, подхватила его на руки, прижала к себе.

– Говорила, лучше зельем забудным, – чуть не плача, сказала она. – И куда его теперь?

– Волки сожрут, – пообещала Яга. – И поделом! Не будет шастать куда не звали.

Кабанчик вперился в старуху ошалевшими глазами, похожими на две янтарные бусины. Недовольно хрюкнул в знак протеста.