ситуациях.

/Аристотель/

Мое сердце от боли разрывалась, от наглых

действий следствия, от переживания за своих родных,

от страха, от неизвестности. В первые, в жизни я

почувствовала себя беззащитной. Мне нужен был

телефон и сим-карта, для того, чтобы я

круглосуточно была доступна для своих родных.

Телефон, закрепленный за камерой, приходил после

двенадцати часов ночи. Один телефон на всех женщин

в камере, кроме и того, нельзя было игнорировать

звонки из колоний и тюрьмы, которые часто звонили

по пустым разговорам. Именно такие моменты меня

раздражали, почему я должна общаться с этими

мужчинами уголовниками, если у меня к ним не было

никакого интереса. Я вообще не люблю пустые

и долгие разговоры. Разговор должен быть ясным,

конкретным и коротким.

За тюрьмой смотрели местные авторитеты, которые

поддержали мою просьбу иметь свой личный телефон,

но с одним условием, что мои родственники должны

были, телефон передать человеку. Такой расклад меня

не устраивал. Уголовники, ненадежный народ, могли

и подставить, а я ни в коем случае втягивать сюда

свою дочку не собираюсь.

Остался один выход, обратиться к русскому

криминальному авторитету. Я разузнала, что в тюрьме

на этот момент содержались двое русских

авторитетов, Вован и Алекс – это тот Александр,

который при выезде на суд поглощал меня глазами. Я

написала ему мульку, объяснила ему суть дела

и изложила свою просьбу. Утром под подушкой у себя,

нашла от него мульку и две плитки шоколада

с орехами, мои любимые. По адресу, мулька и один

шоколад был от Алекса, а второй шоколад от Вована,

хотя я к нему не обращалась.

Мульки, так называемые письма, скручивались

в трубочку и запаивались целлофаном.

Алекс писал, что рад мне помочь, но нужно

немного подождать. Еще он писал, что телефон нужно

будет прятать. Сам он сидит далеко, где с дорогой

сложно, поэтому он переговорил с Вованом, который

сидит в камере напротив моих окон. Телефон будет

хранить у себя Вован, и присылать мне сразу после

вечерней проверки, а я должна буду возвращать ему

утром по баланде. Если я пожелаю, то могу днем

оставлять телефон у себя, но в дни обыска я должна

буду его отсылать.

Таким образом, я приобрела для себя

покровителей. Они действительно помогали мне

во всем, ну и я помогала Алексу по уголовному делу.

Позже Алекс стал мне признаваться в любви, хотя

я никакого повода не давала. Я ему откровенно

отвечала, что между нами могут быть только

дружеские отношения, что у меня есть муж, которого

я люблю.

Алекс и его подельники сидели в тюрьме второй

год, обвинение было предъявлено, как я уже говорила

по перевозке и сбыту героина. Алекс говорил, что он

не причастен и не употребляет наркотики. У них уже

шел суд по уголовному делу. Поэтому мы иногда

сталкивались по этапу в городской суд, куда я часто

выезжала по жалобам на действия следствия.

Вован и Алекс пополняли мне баланс на телефоне,

присылали передачи. Когда я находилась в камере,

телефон всегда был при мне. Другим женщинам, также

удобно было днем общаться с семьей. Алекс меня

предупреждал, об обысках.

РЕЖИМНИЦА

Однажды случился внеплановый обыск. Я не успела

спрятать телефон, как открылась дверь в камеру.

Заходят наша режимница и другие сотрудники, я в это

время нажимаю на кнопку выключателя и подхожу

к ней. Другие сотрудники не замечают моих действий,

так как, заняты поверхностным осмотром, пока

заключенные с вещами выходят в коридор. Я незаметно

кладу в руки режимницы мой телефон. Она

от неожиданности и от моей наглости опешила. В её

глазах мелькнула, удивление и осуждение. При обыске

заключенные со всеми вещами и с постельной

принадлежностью выходили в коридор. В коридоре,