Смерть праведных есть конец борьбы со страстями плоти; по смерти ратоборцы прославляются и приемлют победные венцы.

Телесный только сотлевает покров, обветшав от болезней, а душа, как она есть, навсегда остается живой и нетленной… Душа умерших живет и мыслит. Творец блюдет ее в Едеме, а тело их хранится в земле, до возвращения вверено оно ей, как залог.

В день смерти радуются только праведные, которые в напутие себе приобрели дела праведные и имеют брачные одежды.

Смерть – упокоение святым, которые изнуряли себя трудами и подвигами, прилежно изучая Писания Святаго Духа, пребывали в бдении, посте и молитве.

Свергающий с себя тяжкую власть смерти, сокрушает и силу диавола. Смерть для любомудрствующего беспечальна, потому что тому, кто презирает богатства, удовольствия и роскошь, для которых многие желают жить, по необходимости легко переносить и переселение отсюда.

Как боец спешит уйти с ристалища, чтобы избавиться от ран… так и ведущий добродетельную, строгую и суровую жизнь желает смерти.

Апостол Павел, идя на смерть, призывал других сочувствовать ему <участвовать в его радости>, потому что смерть есть отдых и избавление от трудов, воздаяние за подвиги, награда за борьбу и венец. Поэтому вначале по умершим бывали рыдания и плач, а теперь – псалмы и песнопения… Смерть тогда <до Рождества Христова> была смертью, а теперь не так, но бывают песнопения, молитвы и псалмы; все это показывает, что смерть заключает в себе удовольствие – ведь псалмы символ радости.

Будем считать несчастными не умирающих в чужой стране, а умирающих во грехах и ублажать не тех, которые отходят дома и на постели, а тех, которые отходят с добродетелью.

Те, кто со тщанием подвизается в добродетели, когда переселяются из здешней жизни, то поистине, как бы отпускаются на свободу от злостраданий и от уз.

Скончавшийся с добрыми делами стоит на камне, достиг пристани, избег всех препятствий, свободен от всякого страха и смятения, – пребывает в постоянном спокойствии отшедший отсюда таким образом.

Смерть будет драгоценной не от того, что иной умрет в своем доме, на ложе или среди семейных, но от того, что мы будем умирать храбро и мужественно за истину.

Блаженными должно считать тех, которые мужественно умирают за истину и в гробницу несут, как одежду, хорошую жизнь, которая гораздо драгоценнее золотых одеяний.

Хочу сказать то, чтобы каждый, когда позовут туда <в загробный мир> его самого или ближнего, с радостью и веселием и сам шел, и других идущих приветствовал.

Успение любителей добродетели… есть окончание скорбей и начало благ. Ибо конец подвигов есть начало венцов.

Честна смерть тех, которые ценою крови своей приобретают бессмертие, которые получают венец за свое мужество. Из того, что без всякого различия, вместе с людьми неправедными умирают и праведные, никак не должно заключать, будто один конец и добрым, и злым. Нет, праведные призываются к радости, а нечестивые к мучениям, рабам верным определяется скорая награда, а вероломным – наказание.

Какое несказанное и невыразимое утешение, когда душа с уверенностью во спасении отделяется от тела, слагая его как одежду! Ибо, как бы во обладании сущи уповаемых благ, она оставляет его, беспечально, с миром идя к Ангелу, свыше сходящему к ней с радостью и веселием, и вместе с ним беспрепятственно проходя воздушное пространство, никакому не подвергаясь нападению со стороны духов злобы, но в радости восходя с дерзновением и благодарными возгласами, пока достигнет поклонения Творцу и там получит определение быть помещенною в сонме подобных ей, и равных в добродетели до общего Воскресения.