– Вали уже, полковник! Одной не миновать, сделаю – как попросил.

Кречет уперся горячим лбом в ледяную створку металлической двери. Многое нужно было обдумать и решить. Грумана он помнил, хотя и не показал этого сразу. За все прошедшие годы Груман ни капли не изменился, и Кречета, это даже не удивляло. Он был должен Груману, и за его долг могут спросить даже перед погостом.

Кречет задушил отчима, когда тот на мать с ножом полез. Был бы взрослее – здоровее – просто бы зубы выбил. А так. Чем попало. Шнуром от утюга. Если бы его отчим простым работягой был – получил бы он семь по малолетке, да и того меньше. Может быть – вышел по УДО. Может по амнистии. Но, отчим секретарем партячейки служил. Вот и завертелась каша. Да так завертелась, что ему – пацану четырнадцатилетнему грозили «лоб зеленкой намазать». А бывало и так, что просто терялись такие как он в «жерновах» и все. Ни слуху, ни духу.

Кречет ударил кулаком по створке двери. Груман тогда появился вроде ниоткуда. Кречет по малолетству даже не понял, что хотят от него. Попросил он его «чистосердечное» написать и. что вроде в состоянии аффекта был. Не в себе. С кем тогда Груман говорил и как Кречет не помнил. Но ушел с хорошей, уважаемой статьей и пошла его воровская карьера в гору. Вроде и не старался особо, а шла. То этому помог, то другому. То там слово мудрое веское сказал, то там – зауважали. Звезды получил «законные» на плечи. А вот как в «тишину» попал – он совсем не понимал. Теперь получалось так, что Груман его специально в авторитеты вытаскивал, что бы за долг спросить. Теперь придется отвечать «по всей строгости». Тем более, что Балабол совсем не простой сиделец оказывается.

Кречет прошел к столу. Выбил еще одну сигарету Гаротты и закурил. Сидельцы, поняли, что концерт закончился – легли спать. Что произошло между их «бугром» и этим «фраером». Никто так и не понял. Вроде старые счеты сводили. Или, что-то вроде того, но слово Кречета каждый запомнил. Спросят потом.

С одной из постелей поднялся старый лысый мужчина и присел к столу.

– Ты на троне Кречет – я на законе. Как решать будем? Никто не поверит что, счетовод с лестницы упал и шею сломал. Кому то «паровозом» по сто пятой идти. Кого приговорим? Да за плюсовку к сроку и платить надо будет. На общаг все заносили, не все под твое слово захотят счетовода снять.

– Помолчал бы ты, Артур. У самого голова кругом. – Кречет раздавил Гаротту в пепельнице. – Даже не знаю говорить ли тебе всего.

– Не зли меня, Кречет. За мое слово впишутся, за твое слово – не знаю. – Артур замолчал. – Я тебя на трон сажал – я и снять могу. – Кречет жестко посмотрел Артуру в глаза.

– Вместе чалимся, Артур вместе и ляжем, если надо будет. Ты хоть знаешь, кто приходил, и за кого просил? – Артур настороженно потянулся к сигаретам. – Вот ты мне и расскажешь. А то шептались как бабы. Ничего не понял. – Кречет пожал плечами.

– Люди слово слышали, Артур. Да и нельзя тебе на ширеве сидеть. Закон смотришь. – Он убрал сигареты в сторону. – Все скажу – язык себе откусишь, если придется – готов?

– Ой, ли, Кречет? Страшен черт… – Артур настороженно отодвинулся. Кречет улыбнулся злорадно.

– Черт не черт, а около бога летает. Ангел он, понял? А за мальчонку просил потому, что «кубрик» он. – Артур пожевал губами.

– Вот ни хрена себе?! Зачем воры «кремлевским» нужны? Во, что тянешь? – Кречет нахмурился.

– Мальчонка этот из шаражки чей-то. Какой, и чей – не знаю. Знаю только, что в «Тишине» «головастиков» просто так не прячут – он устало склонил голову на кулаки. – Война, Артур. Война скоро, какая, и с кем – одному богу известно. Ну, Может Груман еще знает, да пацан этот. – Артур побледнел и отвернулся в сторону.