– Катерина, вы отвлеклись. Продолжайте. Вам казалось, что кто-то следит за вами?

– Да. Было такое чувство. Но никого подозрительного я не видела.

– Ясно. Расскажите мне ещё про вашу командировку в Багдад.

   Я нахмурилась. Командира очень заинтересовала эта тема пятилетней давности. Он полагал, что ветер дует оттуда. Но я решительно не видела никакой связи. Мой единственный враг – Аббас, мёртв. Как и его брат. Я своими глазами видела их бездыханные тела, залитые кровью. Больше я ни для кого не представляла интереса.

– Расскажите подробнее о Ренате Ибрагимове. Он может представлять угрозу для вас?

   При упоминании кем-то вслух этого имени внутри всколыхнулась острая боль. Пробежала по нервным струнам, как электричество по проводам. Стала тягучей, ноющей болью, отдающейся в каждом органе. Ощущение, словно кто-то ухватил мои внутренности и медленно накручивает их на свой кулак. Следом накатила отточенная годами ненависть к предателю.

   Правильнее будет сказать, что это я представляю угрозу. Для него. Для его жизни. Хочу засунуть ему нож по рукоять в самое сердце, и медленно проворачивать, как он сделал это со мной!

– Катюша? – напряжённый голос Игоря вернул меня в реальность. Он опешил от ярости, полыхавшей в зелёных глазах. Смотрел на меня сейчас, как на незнакомку. Его собственный гнев мигом испарился.

   Этот его испуганный взгляд и привёл меня в чувство.

   Я быстро взяла себя в руки и буднично улыбнулась командиру: «Нет. Ренат давно забыл моё имя, о какой угрозе может идти речь? К тому же, если бы он хотел меня убить, он бы давно это сделал. Ещё в Багдаде».

   Командир внимательно изучал моё лицо, затем неоднозначно хмыкнул:

– Что ж, на сегодня достаточно. Вам нужен отдых. Благодарю за уделённое время.

   Я поднялась со стула и только сейчас ощутила, насколько устала. Ноги пришлось буквально волочить по земле. Кажется, я просплю ближайшие сутки!

   Напрасно я так решила… Ночью сон не шёл. Когда Игорь уже умиротворённо посапывал рядом, придавив меня к постели тяжёлой рукой, я лежала и разглядывала штукатурку на потолке.

   Безжалостная память терзала меня, заставляла меня смотреть на широкую спину Рената. Вот он сидит как скала, равнодушный и несокрушимый, не проронив ни слова. Затем бросил на меня безразличный взгляд и снова отвернулся, уже навсегда. Так жестоко и цинично оставил меня. После всего, что мы испытали вместе.

   Как же больно… болит и болит, сука! Невыносимо. Тянет, ноет, крутит так, что выть хочется! Прошло пять лет. Не могу забыть! И простить не могу.

   Я машинально прижалась к спящему Игорю, словно ища поддержки. Тот заворочался во сне и сгрёб меня в охапку, сильнее прижимая к себе. Но тщетно, – образ Рената не исчез. Смотрел прямо мне в глаза из глубин моего сознания, буравя насквозь остриём льдин голубых глаз. Будто насмехался надо мной, пытаясь сказать, что мне от него не спрятаться.

Глава 4

   Ренат вежливо кивнул командиру: «Доброго дня! Прибыл по вашему приглашению. Чем могу быть полезен?»

   Командир пожал ему руку и жестом указал на кресло: «Благодарю, присаживайтесь, пожалуйста». Он был несколько озадачен, ожидая увидеть человека восточной внешности, в чалме и с сопровождением. Однако, его гость был один, без головного убора, не скрывая аккуратно подстриженные тёмные волосы.

   Крепкий, выше командира где-то на полголовы, смуглый, но со светлым оттенком глаз. Гладко выбрит, в отличие от большинства мусульман, носивших бороду. Одет в камуфляжные штаны и чёрную футболку, безоружен, по крайней мере, на первый взгляд. Казалось, доброжелательно настроен. А его чистый русский язык и вовсе вгонял в ступор.