Пока Ира рассказывала, он нежно перебирал её волосы.

– … и позвонила тебе.

После этой фразы, не успев понять «как», Ира оказалась на диване.

Реальность стала вновь обретать привычные черты.

Сначала Ира обнаружила себя у Женечки на руках, потом в горячей ванне с горой пены. Женечка сидел на краешке и рассказывал ей анекдоты. Затем он смыл с неё остатки пены, завернул в огромное белоснежное мягкое пушистое полотенце и отнёс в комнату.

– Ну? Полегчало? – тепло спросил Женечка.

– Да.

– Прости, что пришлось малость поизмываться над тобой. – Женечка добродушно усмехнулся. – А признайся честно: ведь понравилось!

– Честно?

– Конечно, честно!

– Понравилось, – процедила Ира сквозь зубы, опустив глаза.

– Может, как-нибудь, повторим?

– А может, не надо?

Женечка расхохотался и чмокнул её в щёку.

– Не бойся. В следующий раз я постараюсь быть помягче.

Женечка приторно улыбнулся и внезапно перешёл на серьёзный тон.

– А теперь выслушай меня внимательно и поверь на слово. Я ждал, что с тобой случится что-то подобное. Я, правда, думал, что ты сразу появишься у меня, но…

– Жень, я не понимаю.

– А разве я просил понять? Я сказал: выслушай и поверь на слово. Итак, ты теперь знаешь всё, что тебе нужно знать для начала. Ты не помнишь, не понимаешь, но знаешь.

Если б ты сразу пришла ко мне, я не избавил бы тебя от мучений, но… Видишь ли, когда ты в курсе, что происходящие с тобой неприятные процессы не плод каких-то нарушений, а закономерная необходимая неизбежность, уже легче.

Готовься! Дальше будет ещё и хуже, и мучительней, и страшней. Наберись терпения и сил, так как выход только один: просто пережить.

Ты, правда, решила, что отыскала другой выход. Закрыться повседневностью.

– Ничем я не закрывалась.

– Разве? Явилась ты ко мне во вполне умиротворённом состоянии.

– Меня отпустило после Лёшиного звонка.

Женечка как-то странно усмехнулся.

– Понятно. И всё же, хочу обратить твоё внимание на то, что закрываться повседневностью – это не выход. Это лишь обеспечение себе передышки. Кстати, можешь этим пользоваться, если совсем худо будет. Но не увлекайся.

– Женечка, а ты можешь хоть намекнуть мне, что такое эдакое я знаю, но не помню?

– Нет, не могу. Во-первых, потому что ты сама должна вспомнить, а во-вторых, если я тебе сейчас стану это рассказывать, то…

В общем, если ты воспримешь сие с точки зрения обычного человека, то непременно вызовешь мне «скорую помощь» из психушки. Ну а если воспримешь как должное, то, возможно, тебе самой «скорая» понадобится. Так что всему своё время. Главное – это смирение. А смирение…

Смирение – это отказ от бесплодной борьбы с обстоятельствами в пользу овладения собой.

Проблемы не коснуться твоей жизни во миру, а это труднее. Когда что-то не так в обычной жизни, у тебя есть сочувствие, понимание и поддержка родных и близких. А вот когда тебе во всём, по меркам окружающих, сопутствует успех и удача, и тебе, по их мнению, и пожаловаться не на что, это гораздо тяжелее.

В общем, я тебе сочувствую. Но не отчаивайся! Всякий ношу по плечу берёт.

Запомни главное: СМИРИСЬ. Смирись, но не покоряйся.

Смирение и покорность – разные вещи. Покорность – это подчинение обстоятельствам, потакание и следование им. Смирение – это отсутствие попыток каким-либо образом изменять обстоятельства, влиять на них.

Не пытайся изменять обстоятельства, какими бы они ни были, в какой бы реальности ни происходили. И учти:

Отгораживаться чем бы то ни было – это не смирение, не владение собой. Это смесь тупой покорности с попыткой бесплодной борьбы с обстоятельствами.

И жалеть себя, упиваться своими страданиями – это тоже не смирение, не владение собой. Это тоже смесь тупой покорности с попыткой бесплодной борьбы с обстоятельствами.