– Тогда и нам пора, – кивнул Андрей. И ученики покинули помещение.

– Ты уже уходишь? – заблестели влагой глаза у жены Петра.

– Я знаю милая, – нежно обнял её он. – Детям нужен отец, а тебе твой Шимон. Но Царству Небесному нужен Пётр. И когда ты это осознаешь, то мы снова будем вместе.

После этого, поцеловав жену, он вышел из дома.

Ученики нашли своего учителя за поселением, сидящего на возвышенности, обозревающего округу. Подходя со спины, они услышали его негромкий голос.

– Горе тебе, Хоразин. Горе тебе, Бет-Цайда. Ибо если бы в Тире и Сидоне вершились силы, происходившие у вас, давно бы во вретище и пепле пребывали покаянные.

Йешуа обернулся, услышав приближение своих учеников. По его щекам стекали горькие слёзы.

– А потому, говорю вам. Тиру и Сидону будет терпимее в день суда, нежели им. Вы, ничем не хуже других Галилейских поселений, и значительно лучше, чем языческие портовые города, где процветают безнравственность и идолопоклонство. Однако даже они, подобно жителям Ниневии, смогли бы, увидев вершащиеся силы, глубоко осознать свой грех и покаявшись, обратиться к Отцу Небесному.

Затем вновь посмотрел в сторону пробуждающихся селений.

“Премудрость возглашает на улице, на площадях подаёт свой голос.

На главных шумных местах взывает она, при входах во врата, в городе говорит она речи свои:

"Доколе, легковерные, любить будете легковерие, и кощунствующие доколе будут услаждаться насмешкою своей, а глупцы – ненавидеть знание?

Обратитесь к моему наставлению: вот изолью я на вас дух мой, возвещу вам слова мои.

Я звала, но вы отказывались, протягивала руку свою, но не было внимающего.

И ни во что не ставили вы все мои советы и не желали наставлений моих.

Когда найдёт на вас ужас, как гроза, и придёт на вас несчастье, как вихрь, когда постигнут вас беда и горе.

Тогда будут они звать меня, но я не отзовусь, будут искать меня, и не найдут меня.

За то, что ненавидели они знание и не избрали для себя страха пред Йеговой.

Не хотели принять совета моего, презрели всякое наставление моё.

За все это вкусят от плодов пути своего, и насытятся злыми замыслами своими.

Потому что отступничество легковерных убьёт их и беспечность глупцов погубит их.

Но слушающий меня будет жить безопасно и будет спокоен, не страшась зла”.

И ты, Кфар-Нахум, до небес возносящийся, до ада низринешься, – печально посмотрел он в сторону города. – Ибо если бы в Содоме вершились силы происходящие у тебя, то он остался бы вплоть до сего дня.

Однако говорю вам. Что людям Содома терпимее будет в день суда, нежели тебе.

Нехорошо наказывать за незнание, но нерадение и пренебрежение будет наказуемо вдвойне. Потому что привилегии, данные иудеям, накладывают ещё и ответственность. Ибо, чем более даётся, тем более и спросится.

Живое слово было дано, но оно стало пренебрегаемо. Неверие и безразличие губительны. Они как кровоточащая рана, медленно убивающая тело. Благая весть покрывала землю эту, но была попрана, подобно манне в дни древние. Учение не произросло в сердце их, а исцеления были развлечением. Нельзя просто слушать Слово и забывать его, отходя в дом свой.

– “И Он сказал мне: сын человеческий! Ступай, приди в дом Исраэйля, и скажешь им Моими словами, – тихо произнёс Иоанн.

Ибо не к народу с невнятной речью и непонятным языком ты послан, но к дому Исраэйля.

Не к народам многим с невнятной речью и непонятным языком, слов которых ты не поймёшь, – если бы к ним Я послал тебя, они послушались бы тебя.

А дом Исраэйля не захочет слушать тебя, ибо они не хотят слушать Меня, ибо весь дом Исраэйля – крепколобые и жестокосердные.