Меня бросило в пот, когда на пороге тронного зала показался Ли Шен. Опустилась гробовая тишина, только шаги демона разрезали полное беззвучие. Воины и Тени поклонялись, а наши люди застыли от страха. Папа же оставался непоколебимым: он сидел ровно, смотря Ли Шену прямо в глаза, и не было в его взгляде ни трусости, ни страха. Истинный правитель!

В какой-то момент наши взгляды с Ли Шеном пересеклись в одной точке — и меня обдало жаром. Я со свистом втянула воздух, подбирая ноги, понимая, что демон направляется прямиком ко мне.

Он остановился на расстоянии вытянутой руки. Медленно опустился так, чтобы глаза оказались на одном уровне. Сердце выпрыгивало. Ли Шен растянул губы в ехидной ухмылке, продолжая по-хозяйски рассматривать меня. Странный взгляд скользнул по губам, шее, рукам, по ткани платья, застыл, а потом резко «впился» в мой взор. Грудную клетку словно сдавила удавка. Ли Шен продолжал смотреть нагло, высокомерно, покровительственно. Зрачки дернулись по направлению моего отца, и демон холодно объявил:

— Фракции Восточного Массива больше нет.

Где-то за спиной взвыли служанки, воины выругались, а отец… отец не отвечал.

— Теперь это территория фракции Северо-Восточных Вершин, — плотоядно, чеканя каждое слово, проговорил демон.

— Лучше убей нас! — грозно воскликнул отец. — Мы никогда, — протянул он, — никогда не склонимся перед тобой!

Ли Шен почему-то обернулся ко мне… Зловещая, почти маниакальная улыбочка вызвала на душе тревогу. Я замерла, как загнанная хищником жертва, и ждала его слов, будто приговор.

— Тебе больше не нужно скрываться, прекрасная, моя прекрасная Янлин, — манящее произнес Ли Шен. — Признайся отцу. Думаю, ему будет интересно услышать.

Сердце забилось, как птица в тесной клетке — настолько поглотило волнение. Кровь стучала даже в висках. Ли Шен хочет, чтобы я призналась ему в чувствах на глазах у отца! Боги, моё неуемное желание поскорее выбраться сыграло в злую шутку… Если признаюсь, это станет ударом для папы! Для всей фракции!

— Ну что, Янлин? — окликнул Ли Шен, когда пауза слишком затянулась. — Признаешься? Или… всё рассказать мне?

— О чем он? — встревожился отец.

Я поджала виновато губы, постыдно жмурясь и отворачивая голову.

— Бабочка полюбила паука… — таинственно процедил Ли Шен, — как грустно, но как… красиво, — договорил шепотом, притих, чтобы в следующую секунду залиться зловещим смехом.

Мне стало не по себе. Я раскрыла один глаз, глянула на папу. Он сидел неподвижно, смотря отрешенно в одну точку. На лице застыла безысходность. Тело его дрогнуло, а потом отец медленно поднял взгляд на меня. И было в этом взгляде столько разочарования и горя, что сердце больно сжалось.

Ян Ксинг – не родной мне человек, но я успела привязаться к этому строгому, но справедливому мужчине. Он всем сердцем любил дочь. И пусть мы с Янлин сильно отличаемся характерами — Ян Ксинг принял и меня тоже. Он закрывал глаза на ошибки, причуды, любил и оберегал, не видя разницы. Я плохо справлялась с ролью Ян Янлин, но старалась не разочаровывать… отца. И пусть к Ли Шену невольно проросли ростки запретных чувств — уже тысячу раз пожалела о поступках в его дворце.

Тайное становится явным — частое явление, к сожалению. Меня тоже не обошло. О поцелуях и словах любви, которыми я бездумно бросалась, сейчас узнает вся фракция Восточного Массива. Дочь влюбилась во врага — да это хуже предательства! А мне и оправдаться нечем — не историей про Муза же прикрываться? Не поверят.

Посеявший ветер пожнёт бурю — истина. И буря эта, чувствую, меня уничтожит…

— Янлин, — горько уронил отец.