– Понимаю. Весело.

– Иногда это не позволяет выполнить задачу. А выполнить тебе ее надо любой ценой. Потому мы тут с командиром покумекали и решили выделить тебе пару помощников. В прикрытие, в том числе и от ФСБ, потому что полностью им доверять нельзя. Только условие категоричное. Елизарову про прикрытие ни слова. Нынешний подполковник ФСБ, по сути своей, не слишком отличается от отставного полковника КГБ.

Старший лейтенант Арцыбашев понял, что подполковник Совкунов не шутил, когда уверил подполковника Елизарова в том, что микрофоны работают исправно.

– При этом, – продолжил Валерий Валерьевич, – мы не можем выставить прикрытие официально. Поэтому оно тоже выступает в «автономке». Официально мы оформим офицерам отпуск. Твердовский уже выразил согласие, я сам с ним беседовал. Еще одного подбери сам. Финансирование за счет бригадного «резервного фонда». Не думаю, что по этому поводу могут быть возражения с какой-то стороны.

– Спасибо, товарищ подполковник. По большому счету с поддержкой себя всегда увереннее чувствуешь. Втроем мы справимся с любой задачей.

– Спасибо будешь говорить, когда вернешься. Ладно, сейчас Елизаров придет.

– Что ему сказать?

– Ничего не говори. Посмотри, что предложит. А я пошел. Послушаем с командиром, что он скажет. Хорошо, что ты за этот столик пересел – здесь микрофон вмонтирован. Разговор записывается, и при определенных обстоятельствах это может стать твоим способом защиты.

Подполковник Елизаров вернулся со слегка озадаченным видом.

– Отправили, товарищ подполковник?

– Отправил. Только я рассчитывал получить ответ в течение часа. А они говорят, что только на поиски спеца день уйдет. И предварительный ответ будет только завтра утром. Но, если что-то произойдет и нам с вами повезет, пришлют раньше.

– На бригаду пришлют?

– Нет, на мою электронную почту. Но я с вашего компьютера снять смогу.

– Значит, товарищ подполковник…

– Нам остается ждать и готовиться.

– Чего ждать?

– Сообщения спецов.

– А нам это зачем? Разве это решает стоящие передо мной задачи?

– Нет. Это вообще другая тема в разработке версии. Но она может дать нам конкретный мотив, который суд способен принять за основу. Без мотива все доказательства будут считаться только косвенными.

– Не понимаю, товарищ подполковник, – возразил старший лейтенант. – Разве сама сабля и ее стоимость – недостаточный мотив?

Елизаров явно на какое-то мгновение смутился.

– Наверное, достаточный. Но отвергать все другие версии тоже нельзя. А мы пока вынуждены в любом случае ждать, пока доставят с курьером официальный запрос на временное прикомандирование вас к нашей системе. После этого будет подготовлен приказ, и только тогда мы сможем действовать. Кроме того, я жду, когда мне пришлют данные, необходимые для вас. С собой у меня пока только отдельные документы, проливающие свет на дело, но никак не дающие ориентиры для поиска убийц.

– Значит, в настоящее время…

– В настоящее время вы можете приступить к выполнению своих обязанностей командира взвода. Как только что-то для вас будет, я вас найду.

– А с документами, что у вас есть на данный момент, я могу ознакомиться?

– Позже. Когда пришлют остальные, я их разложу, что называется, по полочкам, и вам, естественно, покажу. Позже.

– Понял, товарищ подполковник. Разрешите идти?

– Идите, Василий Иванович.

Старший лейтенант Арцыбашев действительно кое-что понял, как ему показалось. А показалось ему, что подполковник Елизаров вдруг резко потерял к нему интерес. И вывод из всего этого можно было сделать лишь один: подполковник ФСБ прибыл в бригаду вовсе не для того, чтобы получить себе такого помощника, а исключительно для получения сведений о сабле. Возможно, даже не о ее стоимости, а какой-то другой, неизвестной характеристике. И такая характеристика несомненно, была. Как раз ее загадку пытался разгадать еще генерал Арцыбашев. А до него многие желали получить саблю в руки. Значит, в сабле был скрыт какой-то секрет, раскрыть который сотрудникам ФСБ казалось более важным, чем найти убийц генерала. Такое отношение к себе и к поиску преступников было для Арцыбашева-младшего обидным и не вызвало дальнейшего желания сотрудничать с Елизаровым. Не зря тот сразу не понравился и самому Василию Ивановичу, и его жене. А Людмила, как хорошо знал старший лейтенант, была психологом не только по профессии, но и по сути. Она редко ошибалась в людях.