Как я уже сказал, меня там не было: я уже в течение шести, семи или восьми лет находился здесь, на востоке, – но мои знакомые интересовались. Джон П. Джоунс, который впоследствии ушел в отставку с поста сенатора США, проведя на этой должности непрерывно лет тридцать, жил тогда в Сан-Франциско. Он был очень привязан к двум моим старинным друзьям – Джозефу Т. Гудману и Денису Маккарти. Они были собственниками той газеты, в которой я служил – «Виргиния-Сити энтерпрайз», – и очень преуспевали в этой роли. Они были молодыми типографскими рабочими, которые в 1858 году набирали тексты в Сан-Франциско, и поехали через всю Сьерру[76], когда услышали об открытии залежей серебра в этом неизвестном регионе Невады, чтобы сделать карьеру. Когда они прибыли в этот убогий маленький лагерь, Виргиния-Сити, у них не было денег, чтобы делать карьеру. У них были только молодость, энергия и надежда. Они обнаружили там некоего Уильямса (по прозвищу Жеребец Уильямс); он выпускал еженедельную газету, и у него был один наборщик, который компоновал газету и отпечатывал на ручном печатном станке при содействии Уильямса и китайца. Все они жили в одной комнате – готовили там, спали, работали и сеяли разумное с помощью этой своей газеты. Ну так вот, Уильямс имел долг в четырнадцать долларов. Он не видел никакой возможности разделаться с ним при помощи своей газеты, поэтому продал газету Денису Маккарти и Гудману за двести долларов на условиях, что они возьмут на себя его долг в четырнадцать долларов, а также заплатят эти самые двести долларов, – в этой жизни или в следующей, на этот счет у них не было определенной договоренности. Но по мере того как Виргиния-Сити развивался и были открыты новые рудники, туда начали стекаться новые люди, и стали поговаривать об игорном доме для игры в фараон, и о церкви, и обо всем том, что входит в понятие пограничного христианского города. Началось грандиозное процветание, и Гудман с Денисом пожинали его плоды. Их собственное преуспеяние было так велико, что они выстроили трехэтажное кирпичное здание, которое явилось замечательной вещью для того городишки, а их бизнес вырос так мощно, что они частенько высаживали одиннадцать колонок новых рекламных объявлений в день на наборную доску и оставляли их там поспать, отдохнуть и наплодить прибыль. Когда какой-нибудь человек возражал, не находя в газете своего объявления, они говорили: «Мы делаем все, что в наших силах». Время от времени объявления появлялись, но наборная доска заколачивала монету неизменно. Однако через некоторое время Территория Невада была преобразована в штат, дабы предоставить должности тем людям, которые в них нуждались, и постепенно газета вместо выплаты тем парням от двадцати до сорока тысяч долларов в год перестала выплачивать что-либо вообще. Я полагаю, они были рады от нее избавиться – и, возможно даже, на старых условиях, – сплавив какому-нибудь рабочему, который был бы готов принять на себя старое долговое обязательство в четырнадцать долларов и уплатить его, когда сможет.

Эти ребята уехали в Сан-Франциско и опять организовали типографию. Они были восхитительные ребята, всегда готовые хорошо провести время, и это означало, что их деньги получал кто угодно, кроме них самих. А прямо перед тем как была открыта Бонанза, сюда, на восток, приехал Джо Гудман – откуда-то, где он, полагаю, пытался делать бизнес, или добывать средства к существованию, или еще что, – и он занял у меня триста долларов, чтобы выехать в Сан-Франциско. Насколько я помню, у него не было совсем никаких перспектив на будущее, но он считал, что с большей вероятностью найдет их там, среди старых друзей, и потому поехал в Сан-Франциско. Он прибыл туда как раз вовремя, чтобы познакомиться с Джоунсом (тем самым будущим сенатором США), очаровательным человеком. Джоунс подружился с Гудманом и сообщил в частном порядке: «В Неваде сделано великое открытие, и я там свой человек». Денис работал там наборщиком в одной из контор. Он был женат и строил деревянный дом стоимостью тысяча восемьсот долларов, выплатив уже часть и строя его на взносы из своей зарплаты. И Джоунс сказал: «Я намерен негласно ввести вас с Денисом в большую Бонанзу. Я туда вхож, я буду начеку, и мы вложим туда эти деньги в качестве гарантийного задатка. Так вот, когда я скажу, что пора продавать, надо будет непременно продавать». Итак, он внес двадцатипроцентный гарантийный задаток за этих двух ребят – и именно тогда, видимо, произошел тот резкий подъем курсов акций, которые одним махом взметнулись на огромную высоту. По словам Джо Гудмана, когда это произошло, Джоунс сказал им с Денисом: «Ну а теперь продавайте. Вы можете выйти с прибылью в шестьсот тысяч долларов каждый, и этого достаточно. Продавайте». «Нет, – возразил Джо. – Они еще поднимутся».