Я думал, что Мнебынеперечитьтебе так увлеклась своим рассказом, что не замечает ни одного движения на моём лице. Не знаю, то ли я так эмоционально её слушал, то ли Мнебынеперечитьтебе была так наблюдательна, но она разглядела вопрос удивления на моём лице, который я и озвучил:

– Но ведь есть ещё воздушный океан, океан фантазий… Разве для них скафандры нужны?

Она улыбнулась:

– В воздушный океан нельзя погрузиться, можно только взлететь. А погружаясь в океан фантазий, надеваешь скафандр, сам того не замечая. Зато другим он ох как заметен. Ты ещё поймёшь это. Сам. Скоро.

Она остановилась. Заметно было, как она погрузилась в океан воспоминаний. В тот же миг я понял всё, что было сказано про скафандры. Больше продолжала:

– Ну, а дальше из океана любви мама вывела его на дорогу, которая всё время идёт вверх. Папа до сих пор идёт по ней, и я надеюсь, что она никогда не кончится. Мама же спокойно занялась домом, в который всегда хочется возвращаться. На какой бы дороге кто бы ни находился, очень важно знать, что есть у тебя дом, куда всегда хочется возвращаться. Именно таким сделала наш дом моя мама.

Она опять погрузилась в океан воспоминаний. Я не стал дожидаться её возвращения ко мне и спросил:

– А где сейчас твоя мама?

– Она ушла.

– Она бросила вас?

– Как ты мог такое подумать? Она не могла нас бросить. Она всегда с нами. Она очень долго болела, а потом просто ушла из нашей жизни.

Я не до конца понял ответ и решил уточнить:

– Она умерла?

И тут поднялась волна возмущений, вероятно, вполне оправданных:

– У нас в семье не говорят этого слова. Это самое отвратительное слово. Самое глупое. Потому что глупо думать, что ты умер, если тебя просто нет в живых. Ты понимаешь это?

– Извини, – сказал я в тот момент, но понял сказанное Больше значительно позже. – Я просто этого не знал. Но как же ты… однажды сказала «до сих пор, когда они встречаются».

– А что? Разве у папы нет памяти? Или нет воображения? Или нет желания вспомнить маму и встретиться с ней в своём воображении?

Я молчал. Пожалуй, на тот момент это было самым умным, что я мог делать. Мнебынеперечитьтебе успокоилась и стала рассказывать о семье дальше:

– Нас у мамы с папой четверо. Да. У меня ещё две сестры и брат. Я в семье самая младшая. Старшая сестра Ябынесказалатебе Больше познакомилась с молодым человеком в боях за любовь. Она победила в них. Сменила фамилию. Теперь она Ябынесказалатебе Раньше. Они счастливы. Они живут на своём островке семейного счастья. Уже давно. И, кажется, не намерены с него уплывать никогда и ни за что. Её муж Гдеятольконебыл Раньше очень красив. И Ябынесказалатебе беспокоится, что, даже на минуту покинув островок семейного счастья, она снова окажется в боях за любовь.

– И мы никогда не сможем познакомиться с твоей старшей сестрой и её красавцем мужем? – спросил я.

– Сейчас это неизвестно, – ответила Мнебынеперечитьтебе. – Старший брат появился на свет чуть позже Ябынесказалатебе. Ему выпало носить имя Вероятнеевсего Чтоумнее. Он у нас в семье, можно сказать, был единственным продолжателем фамилии отца. Так же, как и я единственная, кто остался с фамилией Больше до сих пор.

– А как же ещё одна сестра? И почему был?

– Подожди! Я ещё не всё рассказала о брате. Папа долго пытался его взять с собой, повести по дороге, которая всё время идёт вверх, но Вероятнеевсего выбрал другой путь. Сначала он просто избегал разговоров с папой, а потом заявил ему, что опыт отца ему не в пример, что опыт отца – это чужой опыт, а ему нужен свой. В конце концов они разругались, и Вероятнеевсего покинул дом, в который всегда хочется возвращаться. Покинул навсегда. Он так думает, что навсегда. На самом деле всё может сложиться как угодно. За несколько дней до нашей встречи с тобой я встретила его на краю пропасти. Он не просто гулял там, как ты, пытаясь получить острые ощущения. Вероятнеевсего находился на нём и хотел сделать шаг вперёд. Но я качественно выполнила свою работу. К тому же у меня много подруг, которые готовы прийти на помощь. Сейчас он в тупике своих чувств. Надеюсь, скоро найдёт из него выход.