Хозяин кабинета, человек высокий и широкоплечий, был красив, каштановые кудри обрамляли лицо и смягчали угловатые черты с орлиным носом и темный взглядом. Китель его сиял свежестью.

– Не принимайте на свой счет, я весьма брезглив, – сказал следователь, и Льюис указал протянутой ладонью на стул, а сам вернулся на свое место. – Как служба на границе? Вы ведь до этого работали в генштабе?

– Знаете, я даже рад, что так сложилось. В генштабе сложнее воспринимать весь этот бардак, который устроил наш светоч. Маразм как есть.

– Отчего же маразм? – Левикот с интересом изучал собеседника, как в лоб он начал разговор, какую тему выбрал.

– Мы-то на границе видим, что за сброд живет в этой Республике. Рвань и голодранцы, как звери в кустах. Уже давно бы их могли раздавить, аки тараканов.

– Но женщины у них красивые, не правда ли? Загорелые, крепкие, не то что тщедушные столичные дамочки.

– Так чем я могу быть вам полезен? – после недолгой паузы Льюис сменил тему.

– Я обескуражен, – Левикот продолжал говорить с легкой улыбкой, – тем, какой беспорядок здесь допустили. А точнее, устроили.

– Что вы имеете в виду? – красивое лицо Льюиса оставалось невозмутимо.

– Вам нравится наблюдать, как бледнеет загорелая кожа, когда ее обладательницу покидает жизнь? – спросил Левикот, и полковник по-рыбьи разинул несколько раз рот, однако не нашелся с ответом. Тогда следователь продолжил: – Я знаю, что убийца – вы.

Наконец Льюиса перекосило от шока после таких абсурдных обвинений, вся спесь спала, но Левикот продолжал:

– Смерти начались, когда вы приехали в гарнизон. Вас перевели из столицы, верно? Быть может, из-за приступов агрессии, которую не умели контролировать? Заскучали или были недовольны этим назначением? Вы повели себя неосмотрительно, связались с местной женщиной в поисках объекта, на который можно выплеснуть эмоции. Тогда все удалось замять, как какое-то недоразумение, и новую жертву нашли не здесь, как и третью. Вы держали обеих в плену. Одна из девушек попыталась сбежать, но вы догнали ее и убили. А потом расправились и с последней, в порыве, который не могли контролировать.

– Что за вздор?! Вы никогда не сможете этого доказать.

Юджин Левикот вспомнил, как, впервые получив фотографии и увидев травмы, заподозрил, что действовал военный, но не местный. Жертвы были случайными, но попадали под один типаж. Травмы нанесены твердой, уверенной рукой. Преступник знал, чего хотел. Это не хаотичное избиение, а наслаждение, которое доставляет боль и беззащитность другого человека. Следователь скривился, ему были омерзительны такие маньяки – подчинявшиеся низменным инстинктам.

– Мне нравится ваша уверенность в себе, однако она необоснованна. Я нашел место, где вы держали последних двух жертв. Первую убили прямо тут и ругали себя за небрежность. Для второй все спланировали. Нашли заброшенный дом и обрадовались. Вас так опьянила безнаказанность, что вы похитили третью девушку.

Левикот блефовал. Он выдавал за неоспоримую действительность догадки, построенные им всего за несколько дней. Но репутация его опережала, и полковник не сомневался в сказанном. Льюис глядел хмуро, молчал.

– Давайте проедемся туда? Прикажите оседлать двух лошадей.

Голос Левикота был настолько тверд, что Льюис не мог усомниться: следователь точно знал, о чем говорил. Он там был. Он нашел улики, выдавшие полковника. Гениальный детектив. Юджин подумал, что Льюис, должно быть, лихорадочно соображает, где мог проколоться. А это всего лишь критическое мышление, дедукция и природное чутье.

Льюис наклонился вперед и медленно достал револьвер из верхнего ящика стола. Потом дернул рукой, прицелился. Левикот лишь беззаботно откинулся на спинку стула. Лицо следователя не дрогнуло, он посмотрел прямо в дуло, а потом в глаза полковника.