Как отмечают исследователи, «нельзя сказать, чтобы перечень членов компании был типичным для XVI века. Среди учредителей Московской компании насчитывалось необычно большое количество представителей высшей знати. Ее административный штат представлялся необычайно раздутым. Компанию возглавляли 2 президента, 4 консула, при которых состояли 24 ассистента. Это была первая из целого ряда хартейных компаний10, которые на несколько столетий стали основным инструментом английских колониальных завоеваний. Главная особенность этих компаний состояла в том, что им по уставу-хартии было позволено держать частные армии и военные корабли.

«Обществу предоставлялось право делать свои открытия по направлению на север, северо-восток и северо-запад; употреблять королевские знамена, флаги и штандарты; завоевывать и принимать под королевскую державу все языческие города, укрепления, селения, острова и земли неверных народов; отражать силою иноземцев, которые старались бы вредить их плаванию или торговле, и самим ездить по открываемым ими морским путям. Англичанам, не принадлежащим обществу, воспрещалось ездить или торговать теми путями без разрешения общества под страхом отобрания их кораблей и товаров: причем половина отобранного имела поступить в королевскую казну, а другая – быть отдана в пользу общества»11. На всех служащих компании возлагалась обязанность собирать сведения о Московии, «доносить обществу обо всем, что они узнают: о нравах, обычаях, приемах торговли русских; о тех товарах, которые с пользою для Англии могут быть вывозимы из России и привозимы в нее; о природных произведениях страны; об употребляемых в оной деньгах, весах, мерах; о пошлинах, способах перевозки и прочее»12. И это было далеко не лишнее поручение.

О Московии к тому времени было написано несколько сочинений, получивших известность, но ясного представления об этой стране еще не сложилось. Было только очевидно, что совершенно неожиданно, в каких-то полвека на восточной границе христианства возникло огромное государство, которое уверенно преодолевало свою культурную и политическую отсталость и продолжало расширяться на восток13 и на запад, все больше надвигаясь на Литву и на Польшу.

Приметы происходящих в Московском княжестве изменений особенно ярко прослеживались иностранцами в описании столицы. Еще в 1470-х годах Амброджио Контарини, посол венецианской синьории, побывавший в Москве у Ивана III и Софьи Палеолог, описывая столицу, писал: «Город Московия расположен на небольшом холме; он весь деревянный, как замок, так и остальной город. …Вокруг города большие леса, их ведь вообще очень много в стране». А в 1526 году посол германского императора Сигизмунд Герберштейн14, автор известных «Записок о московитских делах», увидел очень большой даже по европейским меркам город, в котором по переписи насчитывалось более 40 тысяч домов. Правда, дома по-прежнему были выстроены в основном из дерева, но кремль, его стены и башни были уже сложены из красного обожженного кирпича. Герберштейна поразили размеры крепости: «…кроме обширных палат князя, великолепно выстроенных из камня, митрополит, также братья князя, вельможи и весьма многие другие имеют в ней большие деревянные палаты… Крепостные укрепления и дворец князя выстроены из кирпича на итальянский манер теми итальянцами, которых князь вызвал к себе обещанием больших наград. …В нашу бытность строились весьма многие храмы из камня…» Герберштейн также констатировал, что дремучие леса вокруг Москвы исчезли, и на их месте раскинулись хорошо обработанные поля.