Возрождение Руси как единого мощного государства пробудило к ней интерес со стороны европейцев. К этому их подталкивала и новая угроза в лице Оттоманской империи. В 1453 году турки-османы взяли Константинополь, захватили территории, населенные греками и славянами. На европейском континенте образовался плацдарм для дальнейших турецких завоеваний в Европе. К тому времени турецкий флот уже плотно контролировал восточное средиземноморье и путь через Аравийский полуостров в Индию и Китай. Именно тогда венецианская торговля с Востоком стала увядать, и в Венеции лихорадочно искали средства, способные сковать турецкие завоевательные устремления. Далекая Московия при определенных обстоятельствах могла стать важным союзником в борьбе с турками. Первым шагом к сближению с русским двором стал венецианский проект женитьбы великого князя московского на наследнице византийского престола Зое (Софии) Палеолог22, с детства находившейся под покровительством Римского папы. В Ватикане с энтузиазмом восприняли это предложение, поскольку помимо вовлечения Московии в антитурецкую лигу, брак католички (Софью в детстве перекрестили) давал надежду в перспективе заключить унию с русской православной церковью.

Перспектива породниться с Палеологами показалась Ивану III одновременно и заманчивой, и опасной. Турки-османы истребили почти всех потомков Палеологов. Появление Софии на московском престоле могло иметь неоднозначные последствия для отношений Московии с Османской империей. Нельзя исключать, что в Москве стало также известно о перекрещивании Софьи по латинскому обряду, хотя папский посол Юрий Траханиот официально не сообщил об этом. Совещались в Кремле очень долго, переговоры продолжались три года. Только в ноябре 1472 Софья Палеолог прибыла в Москву. Венчание проходило в Успенском соборе. На Руси ее прозвали Софьей Фоминишной.

Одновременно с невестой в Москву прибыл полномочный папский «легат» и заодно посланник Венецианского тайного совета – Антонио Бонумбре. Ему предстояло «разъяснить» великому князю московскому его права на наследие византийских императоров, захваченное «общим врагом всех христиан». Иван Васильевич, однако, не позволил увлечь себя туманными перспективами. Более того, оказалось, что Москва заметно активизировала черноморскую торговлю с Оттоманской Портой и была заинтересована в мирных отношениях с турками. Не оправдались надежды Ватикана и на сближение с русской православной церковью. Новая супруга московского князя с самого начала продемонстрировала возвращение к вере предков и при вступлении в Москву не позволила Бонумбре возглавить процессию с латинским крестом в руках.

Уже в следующем году Ватикану пришлось заступаться за Джованни Баттиста Тревизано, секретаря сената Венецианской республики. Тревизано был послан в Москву для поиска контактов с ханом Большой Орды Ахматом. Поводом для этого неофициального посольства послужило сообщение Ивана Фрязина, венецианского авантюриста на русской службе Джованни-Батисты делла Вольпы, о способности Орды выставить до 200 тысяч воинов против турецкого султана Мехмеда II. В Москве посольство Тревизано истолковали по-своему и приговорили венецианца к казни за интриги и тайные сношения с татарами. В Риме заволновались. Из Ватикана было направлено приглашение принять участие в крестовом походе на Константинополь – «удел московского князя» в силу его брака с Софьей Палеолог и отсутствия наследников мужского пола у византийской династии. Ивану III пришлось искать поводы для отказа от такого предложения. В общей сложности на спасение Тревизано ушло три года, и хотя он все-таки побывал в Орде и в целом договорился с ханом Ахматом о совместном выступлении против турок, поход по разным причинам не состоялся.