– Управление городом – тяжкая ноша, – наливая в кубки вино, вздохнул Гвидо. – Давай выпьем за ваше счастье и долгие годы любви.

Он первым осушил до дна свой кубок и потом напряженно следил, как пьет приготовленное магом зелье ничего не подозревающий Альдо. Поставив кубок, молодой рыцарь пошатнулся и схватился руками за виски:

– О Боже! Какая боль в голове!

– Лекаря! – крикнул Гвидо, но племянник уже немного пришел в себя.

– Ничего, видно просто напекло голову в дороге: я долго скакал верхом, торопясь вернуться домой.

Он оживленно заговорил о Турине, торговых делах и прочем, но ни словом не обмолвился о Бьянке и помолвке, а когда дядя спросил об этом, только недоуменно поглядел на него:

– О чем ты? Вечно шутишь…

– В башню его, на место колдуна! – радостно хлопнув в ладоши, приказал телохранителям Гвидо. – И непременно приставьте к потайной отдушине хорошего лучника: пусть стреляет в любого, кто там посмеет появиться!..

Когда настал день свадьбы, Гвидо заранее вместе со свитой прибыл в Турин и во всеуслышание объявил: Альдо не смог прибыть на торжества из-за важных государственных дел, и потому он, Гвидо, как старший из рода Мороне и Грифоне, станет представлять его на церемонии бракосочетания.

– Сердце мое чует беду, – сказала Бьянка отцу. – Я должна поехать в Павию и убедиться, что с Альдо все в порядке. Почему он сам не приехал и даже не прислал письма? Если он неграмотен, мог приказать монаху черкнуть несколько слов.

– Но свадьба уже завтра! – воскликнул синьор Пьетро.

– Отложи ее, отец, – попросила Бьянка. – Скажи, что я нездорова! Закрылась в покоях и никого не впускаю. Пусть подождут, важно выиграть время.

Уговорив отца, Бьянка переоделась в мужское платье и в сопровождении преданных вооруженных слуг поскакала в замок Мороне. Конечно, она не могла действовать силой, зато знала могущество золота и при его помощи узнала о «безумии» Альдо и его заточении в башне. Несколько золотых монет открыли ей путь в темницу.

– Альдо! – увидев исхудавшего, бледного любимого, девушка кинулась ему на шею и прижалась к молодому человеку всем телом, шепча нежные слова и обещая немедля вызволить из темницы…

Приставленный Гвидо лучник наложил на тетиву длинную тяжелую стрелу и, выполняя приказ сурового властителя, пустил ее в потайную отдушину, старательно целя в спину странного юноши, проникшего в тюрьму. Шмелем прогудев в смрадном воздухе подземелья, стрела пронзила сердца крепко обнявшихся Альдо и Бьянки. Почти как стрела Амура…

Задержка с венчанием вызвала беспокойство Гвидо и, потихоньку вызнав в чем дело, он тоже тайком в сопровождении верных телохранителей помчался в свой замок – перехватить Бьянку, обвенчаться с ней в замковой церкви и надеть ей на палец перстень, изготовленный Самундрой: тогда победа на его стороне, а победителей, как известно, не судят! Синьору Пьетро придется принять зятя. И какого зятя! А Бьянка пусть примет в свое лоно его семя и выносит наследника!

Увидев на башне приспущенный флаг, Гвидо забеспокоился: видно, Альдо больше нет на свете? Но Бьянка?!

Он вбежал в зал и увидел, что мажордом распорядился положить их вместе, сдвинув столы и пригласив священников читать молитвы. Горело множество свечей, бормотали молитвы монахи, а Гвидо мрачно смотрел на молодые, еще не тронутые тленом, прекрасные лица.

Черт возьми, он опоздал! Совсем немного и… Но что теперь толку сожалеть?

– Осталось только кольцо, – правитель повертел перстень в пальцах и хотел надеть его на руку мертвой Бьянке, раз уж он предназначался ей. – Нет, зачем покойникам золото!