Вот и поворот к поместью Кросби, о чём свидетельствует большой деревянный щит: «Частная территория, проезд и проход только для членов семьи Кросби или их гостей, охрана стреляет без предупреждения!». Проигнорировав эту недвусмысленную угрозу, я направил лошадь на частную дорогу. Драгуны последовали за мной.

А вот и охрана – пяток молодчиков неопределенного возраста верхом на лошадях. Стрелять они, конечно же, не стали, глаза у них на месте, увидели армейскую колонну. Это вам не парочка случайно зашедших на территорию беглых рабов или бродячий проповедник. Это сила.

Вместо стрельбы они развернулись и галопом поскакали прочь от нас, не иначе предупредить. Что ж, скоро увидим торжественную делегацию встречающих.

И они не заставили себя ждать – десятка два всадников, увешанных разнообразным оружием. Впереди двое, грузный седой мужчина с лицом завзятого любителя выпить и его более молодая копия, – видимо, это есть отец и сын Кросби.

– Дженкинс, разверните драгун в цепь и пусть держат оружие наготове, – устраивать бойню я не собирался, но надо дать понять этим двоим всю серьёзность моих намерений.

– Кто вы такой и кто дал вам право находиться на моей земле? – Голос у старшего под стать внешности, глухой и противный.

– Генерал Александр Гамильтон, – ответил я и выразительно посмотрел на младшего. Ага, испугался, глазки забегали и губы шевелятся. Не иначе пересчитывает драгун.

– И что вы делаете на моей земле, господин генерал?

– Я пришёл за моими людьми, мистер Кросби. Ваш сын сегодня захватил двух моих слуг.

– Если вы о тех молодых нигерах, то можете разворачиваться и уезжать. Эти животные оскорбили моего сына и его друзей, я вам их не отдам. Теперь они принадлежат мне.

А вот это интересно, что-то этот боров слишком борзый. Чтобы так разговаривать с генералом, который во главе целого отряда, надо иметь просто железобетонную уверенность в собственных силах.

– Кросби, слушай меня внимательно, – я подъехал вплотную к этим двоим, – ты не только их отдашь, а ещё и извинишься и заплатишь мне за беспокойство. Ты, видимо, не понимаешь, кто перед тобой.

– Передо мной любитель грязных нигеров, вот кто! Убирайтесь с моей земли!

Ну всё, жирный, ты сам напросился!

Втыкаю каблуки в бока моего коня, тот бросается вперёд, а я, оказавшись на расстоянии вытянутой руки, бью старшего Кросби точно в его сальную рожу. Тот, не ожидая ничего подобного, буквально вылетает из седла, а я приставляю заряженный пистолет ко лбу его сыночка.

– Дженкинс, разоружите всех. Это банда похитителей людей. Быстро!

Старший Кросби встаёт на ноги, но тут же снова летит кубарем. Теперь уже от удара моего кавалерийского сапога.

Через десять минут, избавив охрану Кросби от уже ненужного им металла, мы продолжили движение в сторону поместья. Отец и сын ехали рядом, со связанными руками и заткнутыми ртами.

Гектора и Ахиллеса я нашёл прикованными к столбу в большом амбаре. Судя по их спинам, парней недавно пороли кнутом – ярко-красные рубцы всё ещё кровоточили.

Приказав солдатам освободить их, я самолично промыл и перевязал их раны. Закончив, я было собрался приказать подогнать какую-нибудь телегу, погрузить на неё ребят и двигаться в сторону господского дома, чтобы получить от хозяев поместья компенсацию. Но моё внимание привлёк звук, доносившийся из-за двери в другую часть амбара.

Дверь была заперта, пришлось взять большую кувалду и снести замок ко всем чертям. Зайдя внутрь, я потерял дар речи от того, что увидел.

Там было три темнокожие женщины. В другой момент про них можно было бы сказать, что они красивые, но не сейчас. Две мёртвые, при этом умерли они от пыток, о чём свидетельствовали различные пыточные инструменты, и одна живая.