– Думаю, что это просто молодость. Знаете, редкий мужчина, не нагулявшись, мечтает остепениться в семейном кругу и посвятить себя детям. Это было бы странно. Мужчина хочет прежде всего реализоваться в деле, бизнесе, творчестве. Только с годами, да и то не ко всем, приходит желание обзавестись кучей детишек. Нередко это случается без всякого на то желания. Разве что возникает проблема наследника. Для состоятельного человека это немаловажно, хотя, как показывает жизнь, наследники не всегда оправдывают усилия и надежды родителей.

– Но ведь женятся, чтобы иметь семью.

– Открою вам секрет: чтобы иметь жену, а дети получаются как следствие. Случается, что после рождения ребенка, даже желанного, мужчина уходит, если ему достается меньше внимания. Мы существа эгоистичные и не склонны к жертвенности. Женщины – иное дело. А вы любите детей?

– У меня будет двое: девочка, похожая на меня, и мальчик. Он будет похож на отца.

– А кто отец? – настороженно поинтересовался Дворжецкий.

– Нет, нет, дети в проекте, – засмеялась Вероника, – и отец в проекте. Пока у меня нет такого мужчины, – она сочла излишним создавать мнимые преграды.

– Ну, это не проблема, – облегченно заверил ее Эдуард Николаевич. – Для такой красивой женщины не проблема.

– Не скажите, – серьезно ответила Вероника. – Вы заблуждаетесь, если думаете, что красивым девушкам все дается легко. К тому же я разборчива, мне не все равно, кто будет отцом моих детей, – и решила, что будет уместно задать ему сейчас его же вопрос: – А вы любите детей?

Она знала, что у шефа детей нет, но ждала, что он разговорится, и она сможет узнать о нем больше, лучше его понять. Но он ограничился коротким ответом:

– Во всяком случае, сейчас я не против их появления, – и замолчал, устремив взгляд поверх парижских крыш.

«Надо подождать, подождать еще немного, и он раскроется сам», – решила Вероника.

В отеле номера Вероники и Дворжецкого располагались в обособленном коридорчике на две двери. Возвращаясь вечером из ресторана, в ответ на приглашение Эдуарда Николаевича зайти к нему и рассортировать покупки, Вероника ответила, что сделает это чуть позже, поскольку утомилась и хочет принять душ.

День и вправду оказался насыщенным эмоциями, следовало расслабиться и осмыслить происходящее. То, что интерес Дворжецкого к ней не ограничивался профессиональной сферой, сомнений не вызывало. В том, как он смотрел на нее, каждый раз откровенно раздевая взглядом так, что она почти физически ощущала его прикосновение, в том, как он был предупредителен, щедр и готов выполнить любое ее желание, что же было, если не влюбленность или даже страсть? Вероника была уже достаточно искушенной, чтобы распознать даже скрытое чувство, а он и не скрывал его. Не скрывал, но и не проявлял. Все его поступки внешне носили абсолютно приличный характер. Он не позволял себе ни лишних слов, ни лишних движений, только глаза по-прежнему, как и в первую встречу, выдавали его.

«Может быть, он маньяк или извращенец, потому и жена прогнала его, – с шуточным ужасом предположила Вероника. – Женщина ему нужна, это точно, – и она улыбнулась, – однако его что-то сдерживает. Не могу понять, что именно. Если бы я была слишком молода и он боялся меня растлить, если бы я была замужней и он остерегался отказа… но я взрослая, свободная женщина, к тому же давшая ему понять, что и он мне небезразличен».

Вероника устала мучиться загадками и отгадками, не понимая, как действовать дальше. Чтобы вытряхнуть из головы путаницу, она стянула с себя облегающее платье и отправилась в душ. Сначала она пустила горячую воду, чтобы почувствовать острое наслаждение, а потом резко переключила на прохладный режим. Такой контраст освежал и снимал утомление. Она часто пользовалась этим средством, закончив работу, прежде чем заново прочитать долго сочиняемый текст. После душа все огрехи были видны как на ладони.