– Я отправила Ливиу за ним. Его надо успокоить, – пояснила Горрия.

Да уж, похоже, кроме меня, все получили своих партнеров. Я, конечно, тоже получила, но ни у него, ни у меня нет особого желания быть вместе.

– Снова врешь, – пробормотала Горрия, косясь в мою сторону. – Сама себе врешь. Он нравится тебе. Там, на корабле, впервые его увидев, ты поняла, что он тебе нравится.

Алейна вопросительно подняла бровь. Я лишь махнула рукой, предпочитая не отвечать. Похоже, в присутствии этой девушки, стоит думать о чём-то более отвлечённом.

– Мне нравилось больше, когда ты была молчаливой и задумчивой чудачкой!

Она лишь пожала плечами.

– А каковы ваши силы? – спросила Алейну.

– Металл, – просто ответила она. – Я умею расщеплять, он создавать что-то новое. – К примеру, могу взять нож и расплавить его до жидкого состояния. Данэль может сотворить из этой жидкости что-то совершенно другое или вернуть прежнюю форму. Соответственно он не умеет расщеплять, а я создавать. Лишь стабилизируя друг друга, у нас выходит менять форму.

– Судя по всему, Горрия права, – признала очевидное. – Анализируя дары, можно легко угадать компоновку пар. Но, а как же я?

Мы обе уставились на Горрию.

– В твоём прошлом не прослеживается использование дара. Скорее всего, это как-то связано с огнём, так как Леон пирокинетик. Если не ошибаюсь, он может вызывать и управлять им. Возможно, ты сможешь стабилизировать и повысить его силу?

– Или погасить, – задумчиво пробубнила Алейна. – Ты ведь не боишься солнца, не сгораешь на его свету, даже тепла не чувствуешь.

– Я неправильно выразилась, – возразила, качая головой, – я чувствую его тепло, но оно не причиняет мне вред. А касательно Сельви, солнце — не огонь, в определённом понимании.

– Всё же, что-то в этом есть, – сделала вывод Горрия.

С мольбой посмотрела на Изар:

– Слушай, ты ведь знаешь о Сорн? Он правда её любит?

– Прости, но больше ничего сказать не могу. Я не гадалка и не оракул, а будущее изменчиво. В твоих руках лежит твоя судьба и только тебе её менять. Каждое слово и поступок несут послание и безвозвратно меняют его.

Мы немного помолчали, думая каждая о своём. Алейна задумчиво всматривалась в стены:

– Мрачновато, –подытожила она. – Как насчёт сходить по магазинам и облагородить пещеры, что декан важно назвал комнатами?

– Хорошая идея, – оживилась Горрия. – У нас с Ливиу вкусы схожи. Но я, на всякий случай, уточню его пожелания.

– А как же никуда не отлучаться от партнёра? – напомнила я.

– Поедем все вместе, – в глазах Алейны горел азарт.

– Я... мы, скорее всего, не пойдём, – пробормотала, смакуя новое для меня «Мы». – Нашей паре ещё очень далеко до совместного выбора домашней утвари. После того, что мы друг другу наговорили, вообще не представляю, как вернуться в комнату.

– Всё наладится, – пообещала Алейна. – Обычно у нас с Данэлем после бурных ссор случается не менее бурное примирение.

Мы с Горрией понимающе переглянулись. Ну что ещё взять с этой девчонки?

– Алейна, спасибо за поддержку, но о таком варианте примирения, в моём случае, нечего говорить. Мы едва друг друга терпим. Ла-адно, пожалуй, пойду.

Распрощавшись с девочками, вышла в коридор, погруженный в полумрак. Пушистый ковер заглушал шаги. Подойдя к дверям нашей комнатушки, уже взялась за ручку, чтобы войти, как услышала смех, наполненный теплотой и любовью, мягкий, бархатный - смех Леона. Сердце замерло и ухнуло вниз. Почему его голос производил на меня такое действие?

– Сорн, глупенькая, зачем ревновать?

Приглушённый женский голос что-то затараторил в ответ.

Снова его смех.

– Поверь, даже если она будет щеголять передо мной голой, я буду лишь усерднее считать недели до нашей с тобой встречи. Остальные так же меня не интересуют.