Легко по-кошачьи спрыгнув на землю, он обтер лезвие и, вернув его на место, огляделся. Временное логово шестилапых встретило его пустующей темной пастью. Быстро исследовав его и, не найдя следов крови, воин немного успокоился. Значит, Скел жив.

«Зачем же ты нужен шестилапым? – мысленно задал себе вопрос Рун. – Что в тебе такого, что они просто не перегрызли тебе глотку, а потащили с собой?» Ответы ждали следопыта где-то в глубине леса, и он продолжил исследовать местность.

Сухая безветренная погода, как и яркий свет Полноликой, освещавшей тропу, были на руку Руну. Следы, оставленные на влажной земле, были четкими и хорошо заметными, и потому среди множества волчьих нетрудно было отыскать следы напарника. Знакомый оттиск зауженного к пальцам следа от сапога Рун увидел сразу. Приметный, запоминающийся. За то не раз ругал он напарника, сомневаясь в его разумности. Что за разведчик, оставляющий такие следы? Но Скел был упрям и продолжал носить удобные и мягкие, сшитые руками Айрин, кожаные сапоги. Они служили теплым напоминанием другу о том, что там в далекой Аттарии его ждет любимая девушка. Сейчас Рун был благодарен упрямству Скела. Теперь у следопыта был шанс его отыскать.

Тропа уводила вглубь леса. Проходя тем же путем, что и напарник, Рун легко представлял, как все было. След ровный, крови нет. Значит, ранен несильно, шел спокойным шагом. Раны Скела, если и кровоточили, то немного. Значит, потеря крови ему не грозит. Сразу за напарником двигался крупный самец. Это было видно по глубоким и крупным волчьим отпечаткам.

– Здесь, следующий за ним шестилапый сильно толкнул Скела, – шевеля одними губами, рассуждал Рун, отмечая следы брызнувшей крови. – И как же ты сдержался, дружище? И сдержался ли? – ухмыльнулся следопыт, понимая, что, судя по развороту ног напарника, тот в лучшем случае одарил обидчика тяжелым взглядом, если не крепким словцом. С него станется. Память вновь подкинула Руну воспоминание о тех далеких временах, когда Рангвальд Могучий привез из завоеванной Аравании и зачем-то оставил у себя озлобленного темноглазого, грязно ругающегося мальчишку. Речь парнишки, выросшего среди неотесанных и грубых воинов, была далека от светской. Священник однажды, не выдержав, силой затащил Скела в умывальню и вымыл рот мылом, чтобы раз и навсегда отучить его ругаться. Однако дурная привычка прочно прилипла к другу. Улыбнувшись своим мыслям, Рун продолжил путь.

Время мчалось так же быстро, как пролетающие с пронзительным свистом сумеречные сиглы. Широкая тропа то петляла, то веером расходилась в разные стороны, словно враг нарочно путал его, стараясь сбить с толку. Но Рун всякий раз вновь безошибочно находил следы напарника, все глубже продвигаясь в странный лес, поросший танцующими соснами, и уходя все дальше от лагеря.

Где-то неподалеку послышалось журчание лесного родника. Почувствовав жажду, он остановился перевести дух. Зная, что у воды небезопасно, следопыт прислушался. Тихо. Лишь мирное бормотание источника, перекатывающего по дну мелкие камушки. Склонившись, он зачерпнул воды. С удовольствием погрузив лицо в наполненные прохладой ладони, Рун принялся жадно пить. Но не успел он сделать и нескольких глотков, как из гущи кустарника на него с рычанием выскочил мощный зверь, похожий на дикую тремарионскую кошку. Острые и длинные, словно изогнутые лезвия клыки угрожающе блеснули в лунном свете. Черная кожа хищника обтягивала напряженное, увитое мышцами, сильное тело, от головы до хвоста усыпанное острыми наростами. Круглые, изумрудного цвета глаза с узким черным зрачком не мигая смотрели на Руна. Небольшие заостренные уши были прижаты к голове. Ожидая нападения, воин дернулся в сторону. Но хищник опередил его, сбив с ног резким ударом крепкого и длинного, словно хлыст, хвоста. За спиной покоился верный арбалет и сумка со стальными болтами. Но следопыт при всем своем желании не мог ими воспользоваться. Опрокинутый на спину, он смог дотянуться лишь до одного из поясных кинжалов. Но зверь не дал ему возможности нанести удар, выбив оружие мощной когтистой лапой и, бросившись на него. Человек и хищник сцепились в поединке, катаясь по влажной земле. Теперь решить исход могла только сила. Рун не был слабаком. Но мощь тремарионской кошки, вкупе с острыми клыками и когтями, превосходила его во много раз. Не успев увернуться, воин пропустил удар, за что тут же поплатился. Острые когти полоснули по лицу, дразня зверя брызнувшей кровью. Чувствуя легкую добычу, разъяренная тварь раз за разом нападала, пытаясь вцепиться ему в горло, но со злобным рычанием попадала то на подставленные металлические н