Эх, ну надо же было ей именно сейчас спохватиться и приняться за поиски. Зачем, спрашивается? Она же сегодня уже причёсывалась! Неужели до завтра не потерпеть?

   Теперь эксперимент с укладкой волос в причёску придётся отложить. Надо становиться атрионкой и помогать искать пропажу. Без меня мама её точно не найдёт.

   Закрыла глаза, сосредотачиваясь. Встряхнула головой, ощущая, как тяжелеют и укорачиваются прядки. Провела языком по дёснам, которые привычно заныли, когда в них втянулись зубы. Ну вот и всё. На выход. Это поначалу я не могла контролировать процесс превращения. Пока трансформация не стала полной. А теперь проблем никаких.

   -- Ой! Где? -- принимая из моих рук расчёску, изумилась родительница и оттолкнулась от стола, за который успела сесть.

   -- У меня. -- Врать в глобальных масштабах я не стала, лишь слегка слукавила: -- Между складками лежала. Свалилась, видимо. Ты становишься рассеянной.

   -- Так ведь причина у меня уважительная, -- заулыбалась мама, положив ладонь на живот. -- И она пока ещё не слишком сильно на меня влияет. Скоро куда больше побочных эффектов проявится.

   -- Каких? -- Я опёрлась бедром на край столешницы, которая тут же стала мягкой, чтобы не доставлять мне дискомфорта.

   -- Вкусовые пристрастия изменятся. Земную пищу уже не смогу воспринимать и на особый мусс перейду, который твоя тётя Дая готовит. А ещё весь шеклак, который я получаю от твоего папы, начнёт в ребёнка уходить. Тогда я перестану видеть вас людьми. -- Мама тяжело вздохнула, проглаживая пальцами гладкую ручку расчёски.

   -- А сейчас ты меня видишь человеком? -- полюбопытствовала я и, получив согласный кивок, не удержалась от вопроса: -- И какая я? Красивая?

   -- Очень! -- ответ последовал моментально.

   Впрочем, мама -- она и есть мама. Её мнение определённо можно считать предвзятым. Для любого родителя его ребёнок всегда самый лучший, даже если на деле всё обстоит иначе. Однако понимание этого не умерило моего любопытства.

   -- Ты жалеешь, что я родилась другой?

   -- Вот уж нет. -- Родительница и на этот раз не раздумывала. И даже объяснила, доказывая, насколько объективна в своих суждениях: -- Поначалу, когда Ал-Риф подрастал, я действительно переживала, а потом поняла, что так лучше. И правильнее. Для вас жить на Атрионе в телах, которые для этого не приспособлены, было бы настоящим мучением. А с меня и иллюзии хватит. Тем более такой приятной!

   Она снова ласково на меня посмотрела и протянула руку, чтобы коснуться волос и погладить по голове. Я знала, что у неё меняется лишь визуальное восприятие и запахи, которые трансформируются в мимику, а все тактильные ощущения остаются прежними. И теперь тихо радовалась тому, что облик вернула свой обычный, а не пришла сюда в земном. Впрочем, опасение кого-нибудь встретить ненароком в коридоре тоже сыграло не последнюю роль.

   Мама же, то ли прислушиваясь к своим ощущениям, то ли просто о чём-то задумавшись, закрыла глаза, продолжая оглаживать толстые прядки. И говорить:

   -- Каждый сам выбирает себе место в этом мире. Занимает его, исходя из имеющихся возможностей или желания. Первое всегда проще, второе... Второе срабатывает, только если стимул очень сильный.

   Это она о себе? То есть о том, что оставаться одной в непривычной среде, даже среди любящих, совсем не просто?

   -- Может, тебе всё же попробовать переубедить папу?

   Я не в первый раз этот вопрос задаю, ведь разговоры о Земле у нас не так уж редки. Но, пожалуй, впервые я серьёзно задумалась о том, насколько эта планета для мамы важна. Ей определённо нужно туда слетать! Хотя бы ненадолго.