– Наталья, добрый день. По-настоящему! – Улыбнулся высокий блондин с пышной копной соломенных волос, в круглых очках, как у Гарри Поттера, и протянул руку для приветствия. – Ой! Простите, привычка здороваться так с ребятами на кафедре не отпускает и в реальной жизни. – «А он еще и краснеет» – как-то слишком игриво для 36-летней домохозяйки, матери двоих детей, подумала Тося. Но, вовремя одернув себя, поспешила провести экскурсию по всему дому.

– Вот, эта комната сдается, в ней есть все необходимое, сдаю я ее впервые. Здесь никто не умер, не болел заразными болезнями (да, и вообще никакими), животные тоже не жили. Она достаточно далеко от наших комнат, но близко к кухне, которой нам предстоит пользоваться вместе… Но зато у вас будет собственный холодильник с морозильной камерой. Мы, конечно, иногда здесь шумим. Но если сильно будем вас беспокоить, можете сразу говорить, сделаем все, что в наших силах… Если что-то передвинуть, добавить, убрать надо, я это оперативно решу.

Пока Тося рассказывала обо всех преимуществах аренды ее чудо-комнаты, они с Геннадием переместились в сад, где за клубничной теплицей обижался Атос на мать. Надо сказать, делал он это весьма изощренным образом: выкапывал из земли червей и подбрасывал на клубничные тепличные поля, что очень сильно раздражало Наталью.

– А вот здесь у меня небольшое место силы, как сейчас модно говорить. – Разоткровенничалась хозяйка, указывая на неаккуратно обросший сорняками островок уединения – круглый кованый столик под старичком-абрикосом и крошечный, казавшийся кукольным, стульчик. – Здесь даже в самую жару прохладно и уютно. Тоже можете пользоваться, если не будет занят мной и моими полумедитативными посиделками за кружкой кофе или… – Именно в этот расслабленный момент, когда Тося почему-то подумала, что жизнь ее наконец-то налаживается, мечтательный взгляд ее упал на Атоса, спешно покидающего теплицу и с ног до головы перепачканного землей и следами червей. – АТОС!!! – Его имя прозвучало настолько театрально и грозно, как только перед спектаклем могут объявить «Акт первый!» Поставленный голос и испепеляющий взгляд Натальи говорил об одном: сейчас прольется чья-то кровь…

Геннадий вжал голову в плечи и почувствовал себя виноватым гораздо больше, чем Атос, равнодушно встретивший мамин грозный вид…

– Что-что, а ругаться твоя мама умеет! – Двумя днями позже мы с Атосом шумно поднимали своим хохотом крышу и столы в университетской столовой. – Все-все: от позы и взгляда, до первых фраз, высказанных очень театральным тоном… И как они потом вырастали в целую историю? Не очень веселую, надо сказать, но всегда очень точную и поучительную. Стыдно становилось абсолютно всем присутствующим, как будто каждый был реально виноват.

– Ага! А знаешь, каково было тому эпицентру стихийного бедствия? Зрителю-одиночке, которому была посвящена эта гневная постановка? Зитку мама никогда так не отчитывала. Только мне доставалось. Ты, по-моему, как раз застал это действо впервые, когда заезжал к нам, да? – Припомнил понарошку обиженный Атик.

– Да, я кажется, тогда только комнату приехал смотреть. Наташа все так вкусно описала, показала… Я уже хотел согласиться, а тут – ты – земляное чудище, нашкодившее в теплице. – Наши басистые голоса снова залили звучным хохотом полупустую столовую. – Я тогда себя таким виноватым почувствовал. Ну, вроде как отвлек маму от сына, он и накосячил. Я потому еще быстрее и согласился, чтобы загладить свою вину и смягчить ситуацию. И знаешь, ни капельки не пожалел… – Я внезапно осекся, снова испугавшись разбередить детскую рану и совсем позабыв, что передо мной совершенно взрослый мужчина, а не шальной подросток. Я нырнул в свой мысленный словарь, попытался найти повод увести разговор в другую тему, но ничего не приходило на ум, как будто мозг хотел, чтобы повзрослевшие мальчишки обсудили то, о чем так старались не вспоминать все эти годы… Первым неловкое молчание нарушил Атос: