Учитывая это, в первые дни после аварии было принято решение о снабжении населения чистым продовольствием взамен загрязненного. На практике это означало, что производились обмеры на предмет радиоактивности различных видов продовольствия (сложенного в бурты картофеля, зерна, крупного рогатого скота и т.д.). В случае превышения допустимого уровня радиоактивности, это продовольствие и животные уничтожались, а хозяева получали компенсацию. Этот процесс получил название «бракераж» и проводился в течение 2—3 лет после аварии. Осуществляли подобный контроль и «бракераж» специальные радиологические группы санитарно-эпидемиологических станций (Антропова и др., 1990; Дибобес, частное сообщение, 1999).

В связи с аварийным характером загрязнения был установлен временный – на один год – предельно-допустимый уровень (ПДУ) поступления радиоактивных веществ с пищей, рассчитанный по Sr-90, как наиболее опасному изотопу, содержащемуся в выпавшей смеси. В первый год после аварии величина ПДУ была установлена в размере 3.700 пКи/сутки или 1.4 мкКи/год (Антропова и др., 1990).

С первых суток после аварии «бракераж» проводился силами радиологической лаборатории «Маяка». Позже в работу включились ещё семь лабораторий, специально для этого созданных в системе отделов здравоохранения Челябинской области. Из них две лаборатории приступили к работе через 4 месяца, а еще пять – через 10—12 месяцев после аварии. Всего в описываемых работах принимали участие около 100 сотрудников.

На первых порах «бракераж» проводился лишь в четырех ближайших к месту аварии не отселенных деревнях. Впоследствии в зоне контроля оказались 50 населённых пунктов, расположенных на площади примерно 1.000 кв. км с уровнем загрязнения 0,5—1 Ки/кв. км по Sr-90. Данные о количестве забракованного по причине высокой радиоактивности продовольствия и фуража приведены в Таблице 2.5.

В первые три месяца основное внимание уделялось контролю за содержанием радиоактивных веществ в зерне, картофеле и фураже. Необходимо было в первую очередь решить проблему обеспечения людей основными видами продовольствия – хлебом и картофелем. Позже ассортимент контролируемых продуктов был существенно расширен (Антропова и др., 1990).

Большинство забракованного и изъятого продовольствия компенсировалось деньгами. Однако зерно, картофель, сено требовалось возмещать натурой, поскольку в противном случае население осталось бы до следующего урожая без основных продуктов питания, а сельскохозяйственные животные – без запаса кормов. Всего за два года работы радиологической службы было проанализировано на предмет содержания радионуклидов около 100.000 проб, в том числе продукты питания, вода, одежда, трава и т. д. Для сравнения можно сказать, что всей радиологической службой РСФСР за один год было проделано 75.000 радиометрических анализов, радиологической службой на территории ВУРСа за этот же период – 50.000 анализов (Антропова и др., 1990).

Представляется странным, что результаты этих замеров не были обобщены, систематизированы и опубликованы в последующие годы. А если такие результаты публиковались в «закрытых» изданиях – странно, что хотя бы обобщённые результаты не появлялись в «открытой» печати после распада СССР. В любом случае, эти собранные данные представляют значительный научный интерес – если, конечно, они не были утеряны…

Следует напомнить, что выброс радиоактивности произошел в конце сентября, когда заканчивалась уборка урожая и сельское население создавало запасы продовольствия и фуража практически на весь следующий год. Весь урожай подвергся поверхностному радиоактивному загрязнению. На территории с уровнем загрязнения 1.000 Ки/кв. км содержание Sr-90 в суточном рационе превышало годовой ПДУ. Как говорилось выше, население трех деревень, расположенных на этой территории, было эвакуировано в течение первых 10—15 суток после аварии. Никакие ограничения на использование загрязненного продовольствия в эти дни там не действовали (Антропова и др., 1990).