– А откуда я знаю, что у вас запротоколировано, что нет? – резонно поинтересовался я.

– Вас это не ка… – начал было Носик, но тут загудел ПОМПА.

– Протокольно установлен факт нападения помощника народного дружинника Степанова на гражданина Верхазова и гражданку Радужную. Через две минуты после иммобилизации нападающего произошёл разговор гражданина Верхазова с народным дружинником Герцем, продолжавшийся тридцать восемь секунд.

– Вот после этого – не встречался, – ответственно заявил я. – И видеть их рыл… лица не симпатичные никакого желания не имел и не имею.

– И не увидите, – пристально вглядываясь в меня, мазнув взглядом по ПОМПе, рубанул Носик.

– Э-э-э… – озадачился я. – А что случилось? И вопросы вы мне странные задаёте, гражданин участковый. Я ни к Степанову, ни к Герцу не подходил, они сами к нам приставали, словами нехорошими ругались.

– Нормальные вопросы, Верхазов. Мертвы они, оба! – как выстрелил мне в лицо словами Носик, пристально вглядываясь.

То ли физиономистом себя мнит, то ли он и есть. То ли ловит меня на вранье через ПОМПу – его полиграф, конечно, хорош, но абсолютного полиграфа и не существует. А на безумцах, вроде бы, машинные методы определения правдивости работают вообще через раз. Что в данной, конкретной ситуации – мне скорее плюс. Этот Носик от моей персоны видно, не в восторге. Но и явно не настолько оголтелый, как Герц, ныне вроде как упокойный. А значит, ему, чтоб меня на реакции всякие раскачать, на возможной лжи поймать – надо самому говорить. Так что расскажет, а что это два деятеля померли, потому как иных тем для задушевной беседы у нас не имеется.

– А что с ними случилось? – ожидаемо Носиком произнёс я, на что тот веком дёрнул, на ПОМПу опять зыркнул и нехотя процедил.

– Степанов в отхожем месте захлебнулся.

– Ну ни хрена ж себе! – искренне удивился я, переглянувшись со Светкой, – Нет, ну он ужратый, конечно, был, но чтоб настолько, чтоб в рвоте задохнуться… Или он с горя продолжил?

– Не продолжил. И не в рвоте. А в самом унитазе захлебнулся, – пырился на меня, как прожекторами, участковый.

– Ну он, блин, даёт! – реально фигел я, – Какое зверское самоубийство…

– Какое есть.

– А Герц? – уже совсем заинтересовался я.

– Распорная балка УЖМа, с третьего этажа, на голову.

– Это что, здание разрушилось?!

– Нет. Одна балка. Технарь?! – опять выстрелил вопросом Носик.

– Технарь, – не стал скрывать я.

– И скажи мне, технарь-Верхазов, как такое может быть?!

– Да никак, – решительно заявил я после нескольких секунд раздумий. – УЖМ – быстроразборная конструкция, если балка выпала, то минимум один блок складывается. Если комплекс из УЖМов – то весь комплекс. Быстро.

– А тут не сложился, – протянул Носик.

– Ну значит, точно кто-то специально сделал. Потому что просто так распорные балки не падают, они конструкционную нагрузку несут!

– И не ты?!

– И не я! Я у тебя волшебник выхожу! Мы в Безигетс Швайне сидели, сразу после встречи с этими не совсем живыми гражданами! И как я их удушегубил, если оттуда – сюда бегом?!

– Ладно, – в очередной раз позыркал на ПОМПу участковый. – И голос повышать не стоит. Врал? Психически здоров? – вслух поинтересовался он у ПОМПы.

– Все реакции гражданина Верхазова соответствуют реакциям психически здорового человека, ВРиО участкового уполномоченного народной милиции Носик! – отрапортовал ПОМПА. – Гражданин Верхазов врал, – выдал он, отчего булки у меня сжались, а рука и у меня, и у Светки, потянулась к нашим карабинам, ну а физиономия у Носика стала настолько хищной, что и не передать. – Гражданин Верхазов, вы – не волшебник, – обратился ко мне ПОМПА, укоризненно покачивая пальцем манипулятора. – Нехорошо обманывать ВрИО участкового уполномоченного, – добавил он укоризненное покачивание башкой к покачиванию пальца.