В-третьих, рукописные издательские проекты были направлены на самоутверждение их авторов. Тем не менее, многие рукописные издания (в т. ч. и «Рассвет») не сохранили сведений об авторах и членах редакционных коллегий. Большинство публикаций подписывались псевдонимами, что объясняется не только скромностью авторов, но и кружковым характером изданий (особенно провинциальных) и нежеланием давать повод для насмешек над первыми, не всегда отточенными, школьно-гимназическими литературными опытами.

Например, в журнале «Рассвет» помещены следующие публикации: «Стон», «Лебединая песня «Маяку», «Туманная характеристика математику», «Атака», «Неудача», «Долго ли так будет», «Реалисты», «Разговор двух гимназисток», «Картинки жизни», «Как прививать яблони», «Беспроволочный телеграф из двух эликтрических звонков», «Ответы на анкету», «Сильному полу – женщинам». Все они подписаны псевдонимами: Старичок, Крыса, Октава, Лютиков, Оптик, Узник, Дедушка Митрич и др.

Разумеется, меня в первую очередь интересовало, имел ли какое-то отношение к изданию журнала А. Завенягин, написал ли что-нибудь для него лично? Казалось бы, в данном случае установить это было невозможно. И все же мой поиск завершился удачей.

Вот какие факты приводит в своих воспоминаниях тот же Л.П. Рассказов:

Под руководством А. Завенягина учащиеся организовали литературный кружок (следовательно, литературно-общественная жизнь в училище проходила при активном участии юного Авраамия – А.А.).

Далее Л.П. Рассказов уточняет:

«И.И. Батраков учился классом старше Авраамия Павловича, они были неразлучными друзьями. Вместе с Завенягиным они пропагандировали большевистские идеи среди сверстников, начали издавать рукописные ученические журналы «Рассвет», «Пробуждение». Завенягин был одним из более активных авторов этих журналов».

Прослеживаются и некоторые, наиболее интересовавшие юного автора темы. Одна из них красной нитью проходит через всю жизнь А. Завенягина. В фондах МВК «Музей Норильска» бережно хранится рукописный дневник А.П. Завенягина, переданный несколько десятилетий назад его дочерью Евгенией. На страницах этого уникального свидетельства времени, в сделанных 18 марта 1954 г. собственной рукой записях, А.П. Завенягин признаётся, что в течение всей жизни он увлекался садоводством:

«Всю жизнь меня привлекали плодовые деревья, сад, его рост, созревание, плоды, выведение новых сортов – тайна жизни и рождения яблока, ягоды. Но почти никогда мне не удавалось заняться этим увлекательным и благодарным делом. В детстве в Узловой сад станового пристава или буфетчика Шишкина в моем сознании лежал по ту сторону отведённого мне круга жизни. Навсегда осталось у меня в памяти, как подученный более старшим товарищем К. Кожевниковым, в обмен за полученные от него улитки («ракушки») в расчёте, что из них выведутся раки, я вместе с моим сверстником Морозовым забрался к становому в сад за яблоками и был там пойман вместе с моим приятелем.

Мне удалось изловчиться и вырваться из рук работника. Тем временем сестрёнка, которая оставалась за забором и наблюдала за моим «предприятием», успела поднять тревогу, и в защиту к становому двинулся мой отец. Однако эта выручка не потребовалась, и я, успокоившись, вернулся домой. Отец, видимо, поволновался за меня и, увидев, даже не побранил меня».

Далее Авраамий Павлович отмечает:

«В Скопине затем я жил ещё на двух квартирах, где располагались небольшие сады. В Скопине вообще находилось много садов – почти в каждом доме. Росло в них немало прекрасных сортов яблок и китаек, которых я не нахожу в описаниях Мичурина и его учеников, ни в других книгах. В годы революции мне как-то не приходилось попадать в дома с садами. Хороший сад я видел перед своими окнами в 1918 году в Смоленске, где перед учёбой недели две гостил у брата Ивана Павловича.