Конечно же, в пакетике бывал обычно стиральный порошок, на тот случай если клиент решит пойти в полицию, но сам он об этом конечно же, не знал. Сценарий развивался в классическом стиле мафиозных фильмов: мы сообщали что клиент по пьяни вчера предлагал нам дурь по низкой цене. Мы благородно отказались, но так как мы «рыцари без страха и упрека», то мы обязаны донести в соответствующие органы правопорядка. Но можно конечно избежать этого за каких-то смехотворных десять тысяч франков.

Конечно же, так мы делали редко, только если человек по каким-то причинам был до зарезу необходим Седому Луи. Обычно это бывал или чиновник высокого ранга, либо конкурирующий бизнесмен. Изредка Луи позволял себе подобным образом наказать особо зарвавшегося, на его взгляд, человека с неумеренными амбициями. Бизнес и некое подобие благородства перемешивались в коктейль из политики, банального шантажа, наркоторговли и все это варилось в голове седого старика, державшего железной рукой практически весь Нант.

Поступив на факультет языков по протекции своего босса, я понял, что в моей группе студентов из пятидесяти пяти человек сорок были выходцами с Черного континента.

Я, привыкший на своем острове исключительно к европейским атлантическим лицам, был слегка в шоке, особенно когда все они начинали говорить на своих местных наречиях. Только тут я понял насколько прав был Луи, твердя мне постоянно о иноземцах, «захвативших страну».

Сейчас, по прошествии многих лет, я понимаю, что далеко не все так однозначно как представлялось мне тогда. Но когда тебе восемнадцать, в голове бушуют гормоны, и четкая аналитика явно не работает.

На заочном отделении учились те, кто не смог попасть на очное, и не сумел набрать денег на платное обучение. По тогдашним законам, все вузы страны обязаны были брать в свои стены абитуриентов, если они могли предоставить справки политических беженцев из своих родных краев. А также свидетельства невозможности получать образование за плату: родители-инвалиды, неизлечимо больные либо если они состоят в многодетных семьях. Излишне говорить, к какому размаху коррупции это приводило.

Седой Луи в один из своих приступов вдохновения разъяснил мне:

– Ты сам видишь, Начо, как обстоят дела. И да, если ты думаешь, что ты будешь учиться благодаря моему доброму сердцу, то ошибаешься. Мне необходимо настроить трафик поставки гашиша и драга в этом вузе. И самое главное, необходимо это сделать так, чтобы все подозрения полиции падали на черных. В этом тебе будут помогать Якуб и Фатим.

– Толкать дурь студентам? – я поразился. – Но ведь Вы сами…

– Я знаю, что я говорил, – прервал он меня, – твоя задача чтобы страдали только черные. Я тебя прикрою на уровне полиции. Все инструкции получишь у братьев.

Вот так. Борец с наркотиками Луи оказывался сам банальным торгашом, ради прибыли готовым продавать драг среди студентов, хоть бы и с другим цветом кожи.

Честно скажу, я тогда совершенно не думал о последствиях. Очень скоро мне с Эдмоном удалось наладить канал поставки опиума в стенах нашего факультета. Причем удалось наладить все таким образом, что мы остались «за кадром», а траффик будто бы шел из стен общежития для мигрантов.

Я сильно рисковал, но я тогда этого не понимал, в голову ударили гормоны приключений и риска. Теперь я понимаю, что случись что, Луи слил бы меня моментально, но мне просто фантастически повезло. Мы сделали всё очень качественно и после завершения «акции» старик по достоинству оценил меня.

Почти четыре месяца непрерывным потоком гашиш и драг шли по нашей схеме через стены общежития. За эту работу я получал по пятьсот франков каждую неделю. Я ощущал себя богачом, но так как не доверял банкам, то все деньги держал в сейфе у Луи, посчитав что так будет надежнее. С каждым разом этот статный сильный старик с железной волей все больше становился мне дорог, а о наших грязных совместных делах я не думал.