– Чувствуешь? – спросил я.

– Очень. Раз тревога пробивает даже сквозь столбняк, значит, ситуация не из лучших. Быстрее начнём, быстрее закончим, – согласился мой напарник, вынимая «крушителя бошек» из кобуры. – Пошли.

Я вооружился своим кинжалом и уверенно, насколько это только возможно, зашагал в сторону двери, осторожно осматриваясь по сторонам. Как только мы вышли из машины я заметил, что пропал ветер, с ним пропали и запахи природы, приятно щекотавшие рецептору в носу. Природа обходит это место стороной, должно быть, сущность не начального уровня. Я глубоко вдохнул. Как и думал: воздух обжигающе никакой: не сухой и не влажный, словно ты и не дышишь совсем. На выдохе появился рвотный рефлекс. Кристофер постучал в дверь, а затем прикрикнул:

– Есть тут кто? Старший дезолятор северного отдела, Кристофер Руд и мой помощник, Акума Стилхорт, – он обернулся ко мне. – Ни разу мне ещё никто не отвечал…

Этот раз не стал исключением, мы подождали ровно минуту, а затем хлипкая деревянная дверь обвалилась под натиском сильного удара моего сапога. Я уже хотел сделать шаг, но Крис вытянул руку, преграждая мне путь.

– Тихо, молодой. Не спеши. Обойдём периметр. Запомни, главный вход – всегда ошибка.

– Почему? – спросил я, делая шаг назад.

– Астральные хитры, часто устраивают там ловушки.

– А дверь мы тогда зачем выбили?

– Дать гаду знать, что мы пришли. Он будет ждать нас с парадного, а мы посмотрим из окон. Знаешь как дед говорит? Где медведь спит, там скунс не пердит! – смех Криса отразился от стен пыльного коридора.

Кажется, я начинаю понимать эти извращённые поговорки. Только вот, почему всегда про животных? Кристофер пошёл обходить дом по правую сторону, там, где дуб, а я – по левую. Мы договорились встретиться на противоположной стороне и зайти в запасной вход, что частенько бывает в таких домах. На моём пути встретилось два заколоченных досками оконных проёма: одно в комнату и ещё одно, совсем крохотное, на высоте двух метров, что, вероятно, ведёт в уборную. Ничего необычного не встретилось.

– У меня тоже пусто, – сказал Крис. – Но тут есть подвал, я нашёл вентиляционную решётку в фундаменте.

Дверь во второй дверной проём уже была кем-то выбита, поэтому мы без лишнего шума оказались внутри дома. Кристофер включил фонарик. Наш отряд оказался на кухне, что стало понятно по наличию раковины и небольшого столика. В доме творится полная разруха: по полу разбросаны доски, бычки и пивные бутылки, обои содраны, а за потолочные углы воюют разноцветные плесневые цивилизации.

– Гранату включим по центру дома, – предложил Крис.

Я молча согласился и зашагал вглубь дома. Что-то вдруг скрипнуло, а я инстинктивно сделал широкий взмах кинжалом в пустоту. Может крыса? На улице совсем стемнело, поэтому с каждым шагом и каждой минутой в доме становится темнее. Появился едкий запах чего-то сгнившего. Я вышел в ещё один коридор и осмотрелся, затем наконец понял устройство этого дома. «Вертикальный» коридор от входной двери упирается в «горизонтальный», вместе они образуют букву «Т» и соединяют шесть помещений, по три с каждой стороны: кухню, три комнаты и два небольших закутка, один из которых – туалет, а другое, скорее всего, ведёт в подвал. Я достал свой фонарик и резко заглянул в туалет – там не осталось даже самого важного: самого унитаза. Кристофер, в это время прикрывавший меня со спины, мельком заглянул в ближайшее жилое помещение, а затем закрыл межкомнатную дверь, ведущую туда. Мы переглянулись, после чего я шагнул в точку пересечения коридоров – самый центр дома. Дыхание заметно участилось, воздух тут спёртый и вязкий. Крис подошёл ко мне и спиной прижался к моей спине, теперь наш угол обзора составляет порядка 240-280 градусов. Я сунул руку в нагрудный карман и нащупал там банку «столбняка» и звуковую гранату. Затем снял прозрачную крышку предохранителя и нажал на кнопку. Писк, практически недоступный человеческим ушам, начал разлетаться по дому. Мы замерли и перестали дышать. Тишина. Хруст пола под ногами ощущается, как пушечный выстрел, а скрип флюгера на улице кажется диким воем голодной гончей.