Между близко стоящими шезлонгами стоит упаковка просроченного бутылочного пива одной известной марки. Кевин и Лео приканчивают уже по третьей бутылке.

– Что-то я давно не встречал толстого Джо, – произносит Кевин, ленивым движением очередной раз вынимая бутылочное горлышко из-под козырька бейсбольной кепки, надвинутой на его лицо. Солнце до недавних пор светило ему прямо в глаза. Две минуты назад он, наконец, придумал, как защититься от него. Кевин просто развернул кепку на сто восемьдесят градусов, и теперь страшно горд своей находчивостью.

– Спохватился! Джо больше недели как пропал. А ещё Фил и Эльза. Эльзы реально будет не хватать в лагере, ведь все стриглись у неё. Вчера, между прочим, была моя очередь. Ты только посмотри, как я оброс!

– Что говорят?

– Никто не знает, куда исчезает народ. А полиции нет до нас никакого дела, хоть всех нас тут передуши.

– Да уж, это правда. Копам только легче станет, если нас всех переловят.

Двое безработных, не сговариваясь, одновременно тянутся к упаковке с пивом, чтобы взять по четвёртой бутылке.

Теневые структуры, нанятые сэром Корби, продолжают сбор сырья, переработку и накопление необходимого объёма качественного биоматериала, и небольшими партиями переправляют этот биоматериал на некий остров, находящийся в юго-восточной части Тихого океана.

***

Первое чувство – прохлада. Это тонкий слой желеобразной жидкости, покрывающий тело, начинает испаряться. Но человеку, лежащему в капсуле репликации совершенно нет дела до физики процесса. Ему просто становится холодно.

Темнота. Резкий незнакомый запах. Так может пахнуть, например какой-то органический растворитель для красок.

Сэр Ричард Корби недовольно морщится. Запах неприятный и мешает спать. Ему совершенно не хочется открывать глаза, да и вообще двигаться.

Но в гамму ощущений кроме холода внезапно добавляется яркий свет. Он тоже очень раздражает. Хотя глаза сэра Корби плотно закрыты, световые фотоны легко проникают сквозь кожу и сплетение кровеносных сосудов, находя дорогу к чувствительной сетчатке.

С огромным трудом разлепив веки, Ричард обнаруживает, что лежит в тесной ванне яйцеобразной формы, со скользкими гладкими стенками. Верхняя крышка капсулы инкубатора откинута. Рядом высится стройная фигура мажордома Бентона. На сгибе локтя управляющего – огромное цветастое полотенце.

По указанию сэра Корби Бентона должны были «воскресить» за пару дней до него. Своё беспомощное в первый час после пробуждения тело Ричард мог доверить только своему верному слуге.

И тогда сэр Корби понимает, что всё так и должно быть. Он снова, собственной персоной, в реальном мире.

Бентон так же лыс, как хозяин, но его кожа уже подрумянена солнцем. Помогая Ричарду выбраться из капсулы, он сердечно приветствует его. В ответ сэр Корби пока лишь может проскрипеть нечто среднее между «Привет» и «Пока». Придерживаемый слугой под руку, он медленно плетётся в сторону душевой кабины.

Впрочем, мышцы наполняются силой с каждой секундой.

Вытершись насухо после горячего душа, Ричард накидывает халат и подходит к зеркалу, вмонтированному в стену. Лишённое всякой растительности бледное худое лицо неприятно поражает его. Впрочем, двадцатилетний юноша, глядящий на него из зеркала, несомненно он сам, собственной персоной. Эзра Шиф знает своё дело превосходно, и явно стоит вложенных в него денег. Используя биоматериал, добытый из семейного склепа самого сэра Корби, он в точности воссоздал его тело.

– Лёгкий ужин ждёт Вас на веранде, сэр! – учтиво говорит мажордом. – Через двадцать минут стемнеет. Позвольте заметить, сэр, здесь совершенно волшебные закаты.