Пришла официантка Вероника и принесла кофе в крошечных чашечках.

– Это сейчас все сильно поменялось, – сказал Семен. Он взял свой кофе и стал его помешивать. – Жить честно и жить хорошо – выражения, которые больше не спорят между собой. Хотя чего-то мне мерещится, что всех налогов не платишь ты и сейчас.

– Ладно, Сема, – сказал Паша. – Вряд ли мы налоги мои сейчас собрались обсуждать. Тебе жить-то сейчас есть где?

– Знаешь уже? – спросил Кляйн. – Про квартиру?

– Ну, я кое-что слышал, – сказал Сеов. – Без подробностей. Знаю, что Кочеткову отошла. А почему… Чем-то поганым от этой истории веет, вот я и не вдавался.

Дима Кочетков, с которым Кляйн открывал «Колбасу», тоже был из их лицейского класса.

– Ну… У всех кредиты, займы, обязательства, – ответил на это Кляйн. – Да и Дима не лично же у меня её отжимал. Фактически дело было так, что «контора» отжала у нас бизнес. А квартиру эту ему отдала в качестве компенсации. За его долю здесь.

Семен указательным пальцем легко постучал по дубовому столу.

– Хорошая квартира, стало быть, была, – сказал Севастьянов. – Раз хватило.

– Неплохая, – ответил Семен.

– Ладно, – сказал Павел. – Проехали. В общем, Кельвин, пока на неделю или две я могу пустить тебя пожить на свою дачу.

– Спасибо, – сказал Кляйн.

Семен, конечно, был благодарен Паше, но в то же время понимал – Севастьянов отдает ему сейчас кое-какой долг. В свое время лицеист Кельвин одолжил лицеисту Сеову на развитие бизнеса серьезную сумму. Деньги Павлик, конечно же, давно вернул. Но если бы Семен тогда не рискнул очень немалыми своими деньгами, никакого бизнеса у Севастьянова сейчас бы не было.

– Далеко?

– Семнадцать километров от Москвы, – сказал Севастьянов. – Там бойлер, камин, дрова есть, магазины рядом.

– Располагает, – сказал Кляйн. – Очень выручишь, Павлик.

– Ну, что я еще могу, – сказал Паша и немного подумал. – Могу тысячу долларов. На первое время тебе должно хватить. Достаточно?

– Вполне, – ответил Семен.

– И еще, Сема, – Павлик помялся, как будто не зная, стоит ли затевать этот разговор вообще. Потом решил, что все-таки стоит. – А иди ко мне начальником отдела? По зарплате сам понимаешь – договоримся. А квалификацию ты свою, я думаю, восстановишь быстро. Что думаешь?

– Знания в IT приобретаются медленно и по крупицам, – ответил Семен. – А устаревают быстро и все разом. Павлик, я три года уже не то что код не писал, я ноутбука не видел все это время.

– Мне кажется, – ответил Севастьянов, – что ты был программистом такого уровня, что быстро войдешь в курс. Общие принципы, сам понимаешь… никак не изменились.

– Ну ты же прекрасно знаешь. В первую очередь я был не программистом, а ломщиком, – сказал Кельвин.

– Ой, ну будет, будет, – сказал Паша. – Как будто ты не понимал, как писать то, что ломал.

– Понимал, – улыбнулся Семен. – Ладно, Паш. За предложение спасибо, давай я над ним пока подумаю.

– Ок, – ответил Сеов. Хоть и понимал Павлик, что ни над чем таким Семен думать не собирается. Разве что совсем уж его припрет. Очень свободолюбивым был человеком Кельвин. Офис был ему очень тесен. Не по размеру. Жал.

– А чем… – спросил Севастьянов. – Ну, уже знаешь, чем вообще заниматься собираешься?

– Приблизительно, – ответил Семен. Он размешал остатки своего кофе и допил. – Кошелек один поручили поломать.

– О, – сказал Паша. – Ты снова в деле.

– Ага, – ответил Семен. – Но сейчас все более-менее законно.

– Береги себя, друг мой Сема.

– Я буду очень стараться, мой друг Сеов, – улыбнулся на это Кляйн.

В позднем СССР маленьким мальчикам полагалось мечтать стать космонавтами, летчиками-испытателями или поэтами-исполнителями бардовской песни.