– Вы считаете это важно для зрителя нашей программы? – перебила меня «черная пантера». (Добавлю, что я пришла собеседоваться на программу «Неимоверное о звездах» в желании занять вакансию сценариста).

– Простите, а вы меня, только что спрашивали с позиции: что важно зрителю или сценаристу? – ответила я вопросом на вопрос, снова недоумевая. – Если зрителю, тогда важно побольше ярких броских слов в тексте, сплетен, слухов, скандалов, и главное, чтобы новость была свежей и от значимой звезды.

– А поворотные точки? А драматургия? А конфликт?

– Простите, а вы меня сейчас спрашиваете, как зрителя или как сценариста? – спросила я на полном серьезе, совсем уже не понимая, чего от меня хотят. Я же внимательно «впитывала» вопросы и несколькими секундами ранее от меня потребовали ответить как зритель.

Опустив голову, я застыла в ожидании, а подняв глаза, увидела, что впервые мобильная экзаменаторша затихла (наверное, поняла, что сама путаницу создала, надменно желая доказать свое превосходство брюнетки над блондинкой).

– Это ведь знаковые вещи для сценариста… те, которые только что вы назвали, – заполнила я образовавшуюся паузу, и как бы говоря, не волнуйтесь, всё хорошо, я понимаю, такое бывает и у монстров (попадание в собственные силки, которые предназначались жертве), а я, мол, в курсе, что конфликт и поворотные точки в сценарии должны быть (блина, но какой сценарист этого не знает).

– Хорошо… Тогда, придумайте интригу! – выйдя из замешательства, приказала моя собеседница (по энергетике она явно мое контр-эго).

– Простите, интригу на какую тему? – снова спросила я в полном недоумении чего от меня хотят.

– Так, так, – заглянула она в свои записи, – вы писали тестовое задание на тему «Елка беременна», значит, придумайте интригу на тему «Елка НЕ беременна».

Экзаменаторша выпучила на меня глаза, а я схватила в охапку все свои хаотично разбросанные обрывки-мысли и начала пытаться придумать первую фразу-интригу. Но меня чего-то вырубило и я словно стала зависать (где ты взялся Блейк со своей интригой в логлайне? – теперь, что ли, я попала в собственные силки?); мне всё время хотелось потянуться за ручкой, чтобы начать наброски чиркать, ведь так легче толкаться. Но тут ко мне на помощь пришла собственно сама «черная пантера», сказав, что не надо ничего придумывать, так как у нее есть срочное, другое задание для меня.

– Так, скажите, какой вопрос вы задали б, если бы вдруг в эту комнату вошла София Ротару?

Я посмотрела на дверь и представила входящую Софью Михайловну (кстати, моя любимая с детства певица, помню, у мамы в восьмидесятых был пакет с фото Ротару, у нее еще так волосы блестели, и я мечтала быть на нее похожей), и с присущей мне чрезмерной искренностью и глубокой верой в предлагаемые обстоятельства, спросила:

– Софья Михайловна, скажите, что было для вас самым ярким, самым интересным событием после смерти вашего мужа, который был для вас самым значимым человеком в жизни?

– Хм, – иронично хмыкнула экзаменаторша и далее, утрированно ударяя каждое слово, добавила:

– Вы, считаете, это, интересно, зрителю?.. Если бы вы писали книгу, тогда да!

– Простите, но вы спросили меня, чтобы я спросила, в смысле, лично я. Вот я и спросила.

Экзаменаторша снова выпучила глаза.

– А вы, наверное, хотели попросить меня задать вопрос как для зрителя вашей программы, да? – мне показалась, что я ее послала в нокдаун.

Отведя взгляд в сторону, она, молча, кивнула. И мне вдруг показалось, что пылко-прыткая а-ля «черная пантера» энергетически несколько сникла.

– В таком случае я бы спросила: у вас есть внучка Сонечка, она занимается вокалом. Готовы ли вы выводить ее на сцену, есть ли у нее репертуар?