Не успела я спуститься на первый этаж, как сверху донеслось:

– И не забудь сказать этому своему… господину Рафику – до поездки в столицу никаких интервью! И отмени все лекции в местном колледже! – дверь захлопнулась, и в особняке на Мертвой улице наконец-то наступила долгожданная тишина.

Я сокрушенно пожала плечами и отправилась на кухню, распорядиться насчет завтрака. Рассел – я все-таки называла босса по имени, как он и хотел, но исключительно про себя. Так вот, Рассел по утрам предпочитал черный кофе, сваренный на раскаленном песке Белого Солнца. А еще кашу на молоке с маслом.

Впервые попав в этот дом, я была шокирована незамысловатыми вкусами шефа. Мне казалось, что такие, как он, должны питаться исключительно рябчиками в ананасах, запивая драгоценным вином из погребов фейри.

Спустившись с лестницы в холл, я воровато оглянулась, убедилась, что меня никто не видит, подошла и прикоснулась к панно с огромной полной луной. Все-таки не солгал пожилой паулин из столичной лавки. У паулина были длинные висящие усы, красная шелковая рубаха и трое сыновей-помощников, которые легким мановение шестипалых рук расстилали перед нами изящные тканные картины, уважительно называя отца чаноби – господин.

Луна на ткани и вправду в ночи полнолуния словно светилась изнутри и становилась холодной, иногда почти ледяной. Чаноли уверял, что ткачихи вплетали лунное серебро в изображение, которое собирают юные девы с цветочных лепестков на полях в далекой и загадочной Паулии, самой закрытой страны империи.

Я вздохнула, перебирая в памяти сегодняшнее утро. Чего греха таить, характер у шефа скверный, местами жуткий, иногда (для чужих) просто сволочной. Я вздохнула еще раз. Но характер – самое меньшее из зол, приключившихся со мной в этом мрачном особняке.

Велика беда – скверный характер! За свою недолгую жизнь я успела навидаться и похуже характеров и в Приюте, где воспитывалась последние пару лет, и на двух своих предыдущих работах. Случилось худшее, что я могла себе представить, когда устраивалась на работу к некроманту. Я влюбилась. И что хуже всего – влюбилась в злейшего врага. Если он узнает, кто я – моментально сотрет в порошок, а может, сдаст на опыты.

Таких, как я, владеющих Серым пламенем, в мире почти не осталось. Те, кто родился после Великой Чистки, скрывали свой дар, чтобы не попасть в руки инквизиторов. Иногда родители, запуганные последствиями, сами сдавали новорожденных в Имперскую инквизицию. Дар запечатывали для тринадцати лет, а затем превращали подростка в аккумулятор, используя на благо государства. Такая себе жизнь.

Я встряхнула волосами, прогоняя мрачные мысли. Быть влюбленной в собственного шефа – это даже не классика жанра, это пощечина от судьбы. В приюте я никогда не понимала воспитанниц, которые увлекались любовными романами с однообразным сюжетом. Влюбиться в шефа – это же моветон! Со мной такого никогда и ни за что не случится просто потому, что я предпочитаю детективы с погонями, стрельбой и магическими битвами.

Я оглянулась на лестницу, прислушалась и, убедившись, что все тихо, двумя ладошками прикоснулась к нежнейшему паучьему шелку. Глупая маленькая Даяна. Даже если я останусь единственной женщиной на земле, великий и ужасный некромант объединенной Империи ни за что не обратит на меня внимания.

Хотя, нет, конечно, обратит. Но лишь для того, чтобы попросить меня сварить ему очередную порцию кофе. После чего потребует принести очередную душу на допрос и заполнить формы отчетов для полиции.

Я погладила холодную ткань. Лунные блики льнули к моей руке, как солнечные зайчики, только с ледяной шерсткой. Старый паулин объяснял это тем, что ковер ткали с добавлением нитей из лунной дорожки, чтобы это не означало. Поэтому панно оживало от прикосновений и лунного света.