– Имею полное право, как геройски пострадавший на ниве борьбы с бандитизмом. По вашей, между прочим, вине, господа опера. Распустили тут всяких мокрушников. Мирному собровцу пройти невозможно.

– Да ладно, это ты-то мирный? Как-то неубедительно звучит. Короче, хорош прикалываться! Ноги в руки, и рви в контору – дело есть.

– Рус! Я же на больничном.

– Потом сам себя проклинать будешь, а свалишь все на меня. Давай на базу! Жду!

Только хотел ответить что-нибудь порезче, как друг уже разъединился. Что там у них стряслось? Третья мировая, что ли, началась? Китайцы Ла-Манш форсировали? Так до фени нам глубоко должен быть тот Ла-Манш. А особенно то, что за ним. Хочется китайцам с альбионцами пообщаться – хай себе плывут.

Планы на сегодня совершенно другие намечались. И что характерно, война в них никоим образом не вписывалась, даже мировая.

Телефон Пули не отвечает, абонент – не абонент. Остается Гном.

– Серега, привет!

– Здорово, болезный!

– Ты не в курсе, чего это Рус меня на базу вытягивает? Не Америка, случаем, под воду ушла?

– Повеселиться хочешь?

– В смысле?

– Ну не пожрать же? Морду, естественно, кому-нибудь набить. Заслуженно.

– Так у меня что-то в последнее время этого веселья выше крыши. Учу всяких баранов уму-разуму так, что кулаки устали.

– Не, если ты не хочешь, можешь не приходить. Но я бы на твоем месте вообще бегом бежал.

– Слушай, Серый! Кончай интриги плести. Прямо-то сказать не можешь?

– Не могу! Русу обещал. Так придешь? Только быстрей давай, а то не дождемся.

– Уболтал, черт языкастый. Сейчас приеду. Только морду лица сполосну.

Умыться, побриться, кинуть что-нибудь оставшееся от вчерашнего пиршества в желудок – на все про все хватило пятнадцати минут. Через двадцать уже лавировал на «шахе» в плотном потоке транспорта.

В отряде оживление. Народ уже в «броне» носится, автоматы получают. Подошедший сзади Гном хлопнул по плечу:

– Приехал? Молодец! Давай переодевайся, оружие по полной программе.

– Ты мне хоть объясни, в чем дело-то?

– Потом все! Готов будешь – к Руслану пойдем. Он тебя обрадует!

Подготовка к выезду – дело привычное. Занимает от силы минут пять вместе с переоблачением. Полностью экипированный, подошел к Гному:

– Готов, Серега!

– Сейчас, только Удалому доложу.

В кабинете Руслана ожидал сюрприз: за его столом расположилась… Марина. Увидев меня, встала, подошла и неожиданно, ткнувшись в плечо, разрыдалась. Парни, увидев такое дело, тактично вышли, оставив нас наедине.

– Ну что ты, милая? Успокойся, – обняв, прижал к себе. – Не надо плакать. Ты же знаешь, не могу видеть твои слезы. Что случилось, маленькая?

– К начальнику следствия сегодня вызывали. Тот сказал, что ему доложили о наших с тобой отношениях, – ответила она, всхлипывая.

– Поздравлял, что ли, любимая?

– Какие там поздравления? Говорит, что по закону должен отстранить меня от дела по твоей семье.

– Ну не расстраивайся, Мариночка. Все будет хорошо. Не сошелся же на этом деле свет клином? Другое дадут расследовать.

– Как ты не понимаешь, Жора? Я хочу сама его закончить. Как почитала, что там мой предшественник наворотил, мне страшно стало… И тебя терять не хочу…

– Ну, наверно, что-то можно придумать, любимая. Не отстранили пока?

– Нет. Я из-за этого и здесь. Пока просто сказали, чтобы я наши отношения постаралась не афишировать. У нас начальник вообще-то хороший. Недавно перевели из другого региона. Сказал – работать, как будто и разговора нашего не было.

– Не сказал, кто доложил? Да что я такое спрашиваю-то? Конечно, не скажет. Стукачей никто не сдаст.

– Не говорил, естественно. Я вот думаю, не Леонид ли Иванович сообщил? Что-то он сегодня какой-то не такой, как обычно. Да и видела, как он от начальника выходил.