Повисло молчание. Дирана о чём-то думала, мечтательно глядя вдаль, а я надулась. Умом я понимала, что Дира сотню раз права, но душой принять такое устройство мира не могла. В «Чудесном путешествии…» принцессе чуть ли не на каждом шагу попадались доброжелатели, которые ей помогали просто потому, что… Просто потому. И мне раньше как-то не приходило в голову, что может быть иначе.

Следующим утром Дира разбудила меня неприлично рано, до полудня оставалось ещё несколько часов. Мы позавтракали в покоях, потом Дира принялась суетиться вокруг.

– Первое впечатление самое важное, Ли, – наставляла она.

Я сидела на пуфе перед трюмо, сцепив руки на коленях, и испуганно хлопала глазами на своё отражение. Было страшно, страшнее, чем вчера! А вдруг меня не примут, скажут, что это ошибка и мест нет? Или посмотрят на меня и сообщат, что я им не подхожу? Отвезёт меня пан-лорд в пансион, оставит, а меня потом выпроводят за дверь. И куда я пойду?..

– Веди себя вежливо, сдержанно, чуть отстранённо. Не щебечи, болтушек не любят. Голову держи прямо, взгляд не опускай, – продолжала Дирана, заплетая обязательные косы.

…Вдруг в пансионе есть преподаватели-мужчины, и они окажутся хуже моего отчима? А ведь я даже не знаю, учатся там только девушки, или молодые люди тоже? Вот стыд-то будет!..

– Не сутулься, помни, ты леди, а не торговка с рынка. Головой по сторонам не верти, глазами не хлопай. Тебе там учиться не один день, ещё успеешь всё рассмотреть, – первую баранку, над правым ухом, камеристка закрепила шпильками и на всякий случай надела сверху сеточку.

…Ой, а если там ученицы все сплошь одарённые? И владеют магией, или обладают талантами к музыке и пению? Или знают все по два языка? Или считают арифметику лучше, чем лавочники в торговом квартале? Вдруг меня зачислят не на последний курс, а в младшую группу? Вот стыд-то будет! Или…

– Я у твоего лорда вчера уточнила, тебя в пансионе ждут вместе с камеристкой, так что я пойду с тобой и буду рядом. Если что, подскажу, помогу поправить наряд и причёску, и на время обучения тоже останусь при тебе. Не переживай, ты справишься. Ли, ты меня слушаешь?

Камеристка замерла, не свернув вторую косу, и требовательно посмотрела на моё отражение.

– Дира, а если меня не возьмут?

Боги, как голос-то дрожит! Да мне сегодня вовсе рта открывать нельзя! А если меня о чём-то спросят?

– Ли, ну как тебя могут не взять? Пан-лорд же обещал! Если они откажутся, то он их пансион по камешку разберёт, а директрису и преподавателей уволит. Или придумает что пострашнее.

– Дира…

– А если даже и не примут, – продолжила камеристка, скручивая косу в тугую баранку, – то пан-лорд просто пристроит тебя в другое место. Мало ли этих академий и институтов по стране. Наверняка для тебя найдётся место хоть в одном из них.

Шпилька царапнула кожу, виток «улитки» плотно прилёг к голове.

– Что ещё тебя беспокоит?

Что мне нравится в Дире, она никогда от меня не отмахивалась и не высмеивала. Мать ушла к богам давно, отчим меня не замечал, а прислуге до меня и дела не было. Преподавателей после смерти матери мне, конечно, тоже никто не нанимал. Ведь им нужно платить.

А Дира была всегда рядом. Она внимательно выслушивала любые мои идеи, отвечала на вопросы, жалела и утешала. Немножко журила, давала советы и просто показывала, что она рядом, что я живая и для неё я вовсе не пустое место.

Вот и сейчас она спокойно развеяла все мои страхи, коих я вывалила на неё целый ворох и пригоршню в придачу.

– Дира, – я повернулась к ней, когда причёска была окончена. – Спасибо тебе.

– Пойдём одеваться, Ли, – улыбнулась она в ответ. – Негоже опаздывать в первый день.