Конрад вернулся в Тир, оставив вместо себя отца Конрада, Уильяма. Ричард отправился в Яффу, где его силам предстояло сразиться с войсками Салаха ад-Дина.

Уильям де Монферрат приказал казнить мусульманских заложников. Почти три тысячи сарацинских воинов были обезглавлены.

Итак, Альтаиру предстояло выследить и убить вторую цель из списка Аль-Муалима именно в Акре. Еще не успели зарубцеваться шрамы, нанесенные городу многомесячной осадой; городу, сполна познавшему болезни, голод, жестокость и кровопролитие. Страдания стали частью повседневной жизни горожан. Почти все ходили понурив плечи и с печалью на лицах. Труднее всего пришлось бедным кварталам. Трупы, завернутые в муслин, лежали там прямо на улицах. Городские гавани превратились в места беспробудного пьянства и ничем не сдерживаемого насилия. Единственной частью Акры, где не пахло смертью и отчаянием, был квартал, занимаемый крестоносцами. Там стояла цитадель Ричарда и располагалась штаб-квартира Уильяма. Крестоносцы провозгласили Акру столицей Иерусалимского королевства. Здесь они складировали все необходимое для похода Ричарда на Яффу. Теперешний правитель города, Уильям, лишь усугубил все городские язвы, в чем Альтаир наглядно убеждался буквально на каждом шагу.

Закончив сбор сведений о своей жертве, Альтаир направился в местное бюро ассасинов. Джабала – здешнего рафика – он застал сидящим за столом. Глава бюро держал на ладони голубя, ласково поглаживая птичьи перья. Услышав шаги, он поднял голову.

– А, это ты, Альтаир, – мягко сказал Джабал. – Птичка поведала мне, что ты собираешься нанести нам визит…

Он улыбнулся своей шутке и выпустил голубя. Но тот никуда не улетел, а перепорхнул на стол, где распушил перья и принялся расхаживать взад-вперед, словно неся караул. Джабал немного понаблюдал за голубем, потом сел поудобнее, приготовившись к разговору.

– Ну и кто же тот бедняга, кого Аль-Муалим решил угостить твоим клинком? – спросил он Альтаира.

– Аль-Муалим приказал мне убить Гарнье де Наплуза.

Чувствовалось, ответ удивил Джабала.

– Самого магистра ордена госпитальеров?

– Его самого, – неторопливо кивнул Альтаир. – И я уже продумал, когда и как я это сделаю.

– Поделись со мной своими замыслами. – Джабал был явно впечатлен, и не без причины.

– Он живет и работает в больнице ордена, – начал Альтаир. – Это к северо-западу отсюда. По слухам, в стенах больницы творятся немыслимые жестокости.

Альтаир рассказал все, что сумел узнать. Джабал внимательно слушал, после чего спросил:

– И каков твой замысел?

– Бóльшую часть времени Гарнье проводит у себя в комнатах. Выходит в основном для осмотра своих больных. Я намереваюсь убить его во время очередного обхода.

– Чувствую, ты четко все продумал. Можешь идти выполнять задуманное.

Джабал протянул Альтаиру голубиное перо – метку Аль-Муалима.

– Альтаир, убери этот нарыв с тела Акры, – сказал Джабал. – Возможно, это и тебе поможет очиститься.

Альтаир взял метку, угрюмо посмотрев на Джабала (неужели все ассасины уже знали о его позоре?). Он покинул бюро и, как всегда, по крышам добрался до больницы. Остановившись неподалеку, Альтаир перевел дух и собрался с мыслями, одновременно разглядывая здание.

Джабалу он рассказал только часть сведений, скрыв от рафика свое отвращение. Гарнье де Наплуз действительно был великим магистром ордена госпитальеров, возникшего в Иерусалиме для заботы о больных христианских паломниках. В Акре госпитальеры обосновались едва ли не в самой бедной части города.

И там, как узнал Альтаир, де Наплуз занимался отнюдь не лечением.

Альтаиру удалось подслушать разговор двух госпитальеров. Они говорили о том, что магистр не допускает в больницу простой люд, и это чревато бунтом. Один из госпитальеров сказал, что боится повторения скандала, разразившегося в Тире.