Оуэн перегнулся через стеклянные перила третьего этажа, оглядывая атриум, расположенный внизу. Стеклянные стены Эйри переливались бледным зеленоватым светом из-за укрывавшего территорию горного леса. Гриффин стоял рядом, и вместе они наблюдали за тремя тамплиерами в темных костюмах – двумя мужчинами и женщиной, пересекавшими атриум в направлении лифта. Их шаги отдавались эхом под сводчатой крышей.

– Кто это? – спросил Оуэн.

– Не знаю, – ответил Гриффин. – Но, полагаю, один из них – член Внутреннего святилища.

– Внутреннего святилища?

– Это управляющий орган тамплиеров.

Гриффин вытянулся, и Оуэн уже знал, что это значит. Именно так Гриффин выглядел перед тем, как нанести удар, не скрывая более потайной клинок.

– Тебя это напрягает, да? – Оуэн кивнул в сторону лифтов в тот самый момент, когда один из них открылся, звякнув, и тамплиеры зашли внутрь. – Просто смотреть, как они входят и выходят.

– Тамплиеры убили моих друзей. Людей, которые были мне как братья и сестры. Поэтому – да, меня это напрягает, – Гриффин сжал и разжал кулак. – Не важно. Единственное, что сейчас важно – остановить Исайю. Так что придется позволить им ходить туда-сюда.

– Ты боишься, что Виктория тебя сдаст?

– Да. Но я решил довериться ей.

– Интересно, что тамплиеры будут делать, если узнают, что мы тут.

– Что они попытаются сделать, ты имеешь в виду?

– Да, конечно, – Оуэн поежился.

– У Виктории все под контролем. И я сотрудничаю с ней, а не с Орденом.

– Что они с ней сделают, если узнают? – спросил Оуэн.

Там, в Монголии, Виктория поняла, что нужно объединиться с Гриффином против общего врага. Теперь у Исайи были два из трех кинжалов – зубцов Эдемского трезубца, и он был уже слишком силен, чтобы ассасины или тамплиеры могли остановить его в одиночку. Если он найдет третий кинжал, он станет всемогущим. Завоеватель, богоподобный правитель, каких мир не видал со времен Александра Македонского. У рода человеческого не осталось времени на распри и политику. Виктория и Гриффин держали свой союз в тайне от начальства, поскольку не могли рисковать и допускать любое вмешательство в свои планы.

– Однажды Виктория уже предала Орден, – сказал Гриффин. – Тогда ей это простили. Не думаю, что простят снова. Конечно, если мы не остановим Исайю, это уже не будет иметь значения.

– А что после того, как мы его остановим?

– Надеюсь, тамплиеры поймут все именно так, как нужно. Как ей нужно.

– А с тобой что будет? – продолжал Оуэн. – Что Братство с тобой сделает?

– Со мной? – Гриффин поднял взгляд к потолку, стеклянному куполу над атриумом, наполненному голубизной неба с двумя перекрещивающимися линиями – следами пролетающих самолетов. – Для меня пути назад нет.

Оуэн помедлил.

– Совсем?

Гриффин качнул головой.

– Почему?

Гриффин не ответил, и Оуэн нахмурился. Это был первый раз, когда он остался один на один с ассасином после возвращения из Монголии, и у него еще были серьезные вопросы насчет Братства.

– Последний раз, когда я подключался к «Анимусу», – сказал Оуэн, – мой предок убил хана Мунке. После этого монгольская армия отступила и больше не возвращалась. Мой предок – она в одиночку буквально изменила ход истории. И Братство бросило ее только из-за того, что у нее было повреждено колено. Они даже забрали у нее тайный клинок ее отца.

Оуэн слегка трясся от боли и обиды, которыми было наполнено это воспоминание.

– Ее наставник сказал, что она стала «бесполезна».

– Она и стала бесполезной. Ее колено было не восстановить. Она не могла…

– И что? Это нечестно. Она была героем.

– Никто и не говорит обратного.

– Но ты говоришь, что Братство точно так же поступит с тобой, просто потому что ты сотрудничаешь с Викторией.