– Мисфиос? – прорычал молодой командир.

– Гирканос мертв. На протяжении последнего месяца я выслеживала его и наконец настигла. Этим вечером я пробралась в его лагерь, убила его и сообщников. Там же я обнаружила более дюжины повозок с краденым зерном. Теперь ты и твои воины сможете есть досыта и еще до подхода наземной афинской армии восстановите силы.

Стентор встал, испытывая радость и гнев одновременно.

– Получается, ты снова нас спасла? – без тени благодарности спросил он. – Желаешь, чтобы мы склонили головы и славили тебя?

– Я прошу лишь о встрече с Волком, – спокойно ответила Кассандра.

Гнев Стентора улегся, а в мозгу появился замысел, показавшийся ему блестящим. В грядущем сражении ни одно копье не будет лишним.

– Похвальная настырность. Такая встреча может состояться, но при одном условии. – Стентор ткнул пальцем в молодую женщину. – Когда мы выступим навстречу афинским фалангам, ты, мисфиос, отправишься в составе моего воинского братства. Я поручусь за тебя. На берегу ты хорошо показала себя. Но потешное сражение на песке не может выявить истинных качеств воина. Ты должна доказать в настоящем бою, что достойна называться гоплитом, быть частью стальной стены.

Замысел Стентора вызвал громкий смех сидевших у костра спартанцев. Сам он хотел, чтобы Кассандра, услышав о грядущем сражении, съежилась от страха. «Беги, наемница, – мысленно понукал он. – Уноси ноги, пока не поздно!»

Кассандра выдержала направленный на нее взгляд:

– Дай мне копье и щит, и я буду сражаться, как надлежит спартанцу.

Усмешка тут же сползла с лица Стентора. Теперь его глаза сверкали холодной яростью.

Два громадных клубящихся облака пыли над Мегаридой были похожи на змеев-соперников. Они сопровождали две могущественные армии, направлявшиеся к месту сражения. С самого утра Варнава вел себя как старая наседка. Он норовил снабдить Кассандру дополнительными ломтями хлеба и проверял, достаточно ли у молодой женщины воды.

Фаланга, в которой шла Кассандра, половину утра двигалась от Пагского залива на север. Вспоминая заботливого капитана «Адрастеи», молодая женщина гадала, свидятся ли они снова. В ушах, сдавленных шлемом, гулко стучала кровь. Кассандра шумно дышала, морщась от зловонного пота, запахом которого был пропитан воздух. Плечо рослого спартанца, шедшего слева, постоянно терлось о ее руку. Щит, прикрепленный на спине, врезался в плечи, а древко гоплитского копья царапало руку. Оружие Леонида молодая женщина оставила на «Адрастее», иначе Волк мог увидеть полукопье и понять, кто перед ним. Кассандра окинула взглядом людей Стентора: тридцать один бородатый воин и у всех – каменные лица. Волк тоже шел с ними. Другие отряды составляли туловище и хвост длинной малиново-красной змеи. Помимо спартанцев, на бой с афинянами шли союзники пелопоннесцев: фиванцы, коринфяне, мегаридяне, локрианцы. С ними численность армии Волка возросла до семи тысяч. Впереди всех двигались скириты, наряду с беотийской конницей образуя авангард. Милю за милей армия шла по пересеченной местности с каменистыми холмами и перелесками.

А потом спартанцы и их союзники увидели второе пыльное облако, не уступавшее по размерам их собственному. И железную стену на его фоне.

Сталь, бронза, голубые с белым одежды и такие же знамена. Афинские войска растянулись по всему горизонту. Кассандра мысленно прикинула их численность: где-то около десяти тысяч. Завидев приближающихся противников, афиняне принялись выкрикивать насмешки и оскорбления, подкрепляя их язвительными песнями.

Вдоль спартанских рядов разнеслись отрывистые слова команд. Хвост армии стремительно двинулся вперед. Спартанцы оказались на правом фланге, союзники – посередине, а скириты – слева, образовав широкий фронт, который не уступал афинскому. Топот сапог сменился негромким лязгом металла и поскрипыванием дерева. Каждый воин надевал щит, и все вместе они создавали стену из бронзы и ярких эмблем. На щитах пелопоннесских союзников были изображены молнии, змеи и скорпионы. Кассандра тоже надела щит, просунув левую руку в бронзовый рукав и закрепив кожаную манжету.