С причала донесся звук легких шагов.

– Я готова, – объявила вспотевшая Феба. – Все вещи собрала.

Кассандра зажмурилась, силясь потушить вспыхнувшее внутри пламя.

– Ты не поплывешь, – холодно ответила она девчонке.

Шаги замедлились.

– Куда ты, туда и я, – резко возразила Феба.

– Я плыву туда, где детям делать нечего, – сказала Кассандра.

Она опустилась на корточки и встретилась глазами со своей подопечной. Резкий тон был лишь маской. В глазах девчонки блестели слезы.

– Феба, тебе нужно остаться на острове. Циклопа больше нет. Вам с Маркосом некого опасаться.

Маркос стоял поодаль и вел оживленный разговор с важного вида торговцем – вероятно, пытался продать несчастному шелудивого осла.

– Это же настоящий боевой конь, достойный полководца, – врал Маркос.

Поймав взгляд Кассандры, он умолк и едва заметно кивнул в знак прощания.

«Приглядывай за ней», – одними губами произнесла Кассандра. Ответом ей был еще один торопливый кивок. «Ведет себя как мальчишка, которого отчитывают», – подумала Кассандра.

Феба что-то сунула ей в руку. Это был деревянный игрушечный орел.

– Не берешь меня, так возьми Хару. Куда бы ты ни отправилась, Хара будет с тобой, а значит, и я.

Невидимые руки сжали Кассандре горло. Она была готова разрыдаться. Усилием воли молодая женщина подавила слезы, сжав в руке игрушечного орла.

– У меня тоже есть кое-что для тебя, – прошептала она, вкладывая в ладонь Фебы обсидиановый глаз Циклопа.

Тогда, на берегу бухты Клептус, она проделала ловкий фокус, подменив сокровище камешком. Кассандра искренне наделась, что несчастной козе удалось освободиться от него.

– Бережно храни эту штучку. Маркосу о ней не говори. Если случится какая беда, продай этот глаз, а вырученные за него деньги трать с умом.

Феба ошеломленно посмотрела на странный подарок, затем спрятала его в сумку.

– Прощай, Феба, – сказала Кассандра, выпрямляясь во весь рост.

– Но ты ведь вернешься? Ну хоть когда-нибудь? – с мольбой спросила девчонка.

– Обещать я тебе не могу, но надеюсь, что мы встретимся снова.

Крики матросов означали, что погрузка окончилась и пора поднимать сходни. Феба попятилась назад, улыбаясь и размазывая по щекам слезы. Постояв еще немного, девчонка побрела к Маркосу. Кассандра отвернулась, крепко сжимая в руке игрушечного орла.

Из гавани «Адрастея» выходила на веслах. Варнава расхаживал по палубе. Он уже не напоминал полу-утопленного кота, как в день их с Кассандрой знакомства. На нем был голубой экзомис с белыми плечами. Длинные густые волосы не липли к лицу, а бороду старик тщательно расчесал, разделив на два клинышка. Сейчас Варнава был похож на милого, добродушного дядюшку; немолодого, но не утратившего силы. Через какое-то время он распорядился сушить весла и ставить парус. Матросы, как белки, взлетали по веревочным лестницам, разматывая и закрепляя снасти. Звук разворачиваемого паруса напоминал раскаты приближавшегося грома. Нижняя часть полотна соскользнула с рангоута, обнажив герб в виде ярко-красного парящего орла. Парус тут же поймал ветер и раздулся, как грудь великана. Галера заскользила в восточном направлении. Все, кто находился на палубе, промокли в считаные секунды. За судном потянулась белая полоса пены.

Варнава подошел к Кассандре. Попутный ветер играл его волосами.

– Когда Циклоп засунул меня головой в горшок, я воззвал к богам. А потом явилась ты…

– Ты позвал. Я ответила, – сухо рассмеялась Кассандра.

– А сражалась ты, как царица амазонок, как сестра Ахилла! Орел Зевса постоянно кружил над твоей головой.

Икар, летевший за кораблем, одобрительно закричал, соглашаясь с Варнавой. Глаза капитана блестели от восхищения.