Но это здесь, а как на улице?

В ушах продолжало звучать хриплое «взял чужое – жди беды!», но удача оказалась на моей стороне: накрапывал мелкий дождь, квартал обезлюдел, и до своей лавочки в скверике я добрался, никого по пути не встретив.

Просто повезло. Легко мог на помощника квартального надзирателя нарваться – тот вывернул с соседней улочки буквально минуту спустя, я ещё только разложился, даже свёртки с монетами в кустах запрятать не успел.

Балбес! Надо было монеты по банкам с ваксой распихать!

А ну как кто-нибудь из соседей мои перемещения в окно наблюдал? А ну как обыск учинить надумают? Влипну же!

– Паршивая погодка! – встав рядом, изрёк усатый дядька.

– И не говорите, сударь! – поддакнул я, старательно изображая воспитанного молодого человека, и раскрыл ладонь, в которой до того сжимал три деньги и грош. – За весь день и алтына не набралось.

Помощник квартального на эту мелочь не позарился и поставил ногу на короб, придержал рукой ножны с саблей.

– Доберёшь ещё своё к вечеру!

Дождь чуть усилился, по канавке потекла грязная вода, поплыли соломинки и навоз. Рубаха и жилетка промокли, но потряхивать меня начало отнюдь не из-за озноба. Просто углядел поднимавшийся из-за соседнего дома к небу дымок.

Вот сейчас закончу сапоги чистить, дядька обернётся, да и кинется пожар тушить, а огонь ещё толком не разгорелся… Беда!

– Наверное, сегодня спокойно служба идёт? – спросил я, изо всех сил стараясь не клацать зубами. Затрясло меня от холода или от вновь накатившего страха – уже даже не понять.

– Какое там! – фыркнул помощник квартального, оживляясь. – У телеги колесо отвалилось, бочонки с пивом раскатились, всю дорогу перегородили! Битый час порядок наводил!

Пока я без всякой спешки заканчивал надраивать сапоги, он в красках живописал злоключения возницы, да и после так сразу не остановился и ещё продолжал какое-то время чесать языком. И лишь когда совсем уже собрался уходить, я ткнул рукой ему за спину и заорал:

– Пожар!

Ну и началось…

В Гнилой дом я вернулся, едва переставляя ноги от усталости. До самого приезда огнеборцев помогал таскать от колодца вёдра с водой – чуть не угорел в дыму, поднимая их на второй этаж, зато удостоверился, что фокус с поджогом удался наилучшим образом. Большая часть кабинета выгорела, и огонь не только добрался до тел, но и полностью уничтожил магическую фигуру на полу.

Дальше примчался квартальный надзиратель, он взялся расспрашивать о подозрительных личностях, выслушал мой рассказ о заявившейся не так давно в переулок парочке и велел проваливать.

– И чтоб ближайшую седмицу сюда и носа не казал! – объявил он напоследок.

Да оно и понятно. Дело приобретало нешуточный размах, вот-вот должен был прибыть из управы пристав, и нечего было мозолить глаза важным людям сомнительному юнцу, тем более что до пожара с ним не менее четверти часа точил лясы местный страж порядка.

Вернулся я к ужину, но прогонять со своего места Яра не стал и двинулся прямиком к лестнице на чердак.

– Лука, надо поговорить! – на ходу бросил старшему и веско добавил: – Прямо сейчас!

Тот пробурчал что-то злое, но всё же последовал за мной, с недовольным видом спросил:

– Чего опять?

– Ухари спеклись, – сообщил я и кинул короб на пол. – Совсем.

Лука уставился на меня во все глаза.

– Что значит – спеклись? Ты объясни толком!

Я усмехнулся.

– Чуешь, от меня горелым тянет? Вот это и значит – спеклись. Полезли в дом, схлестнулись с хозяином, начался пожар. Все там остались.

Соврал я вполне осознанно. Просто не хотел выяснение отношений затевать и оправдываться – как ни крути, вторая часть платы нам именно из-за меня не обломится.