Она пыталась найти в сети что-то о своей проблеме, и то, что видела и читала, вводило её в ещё большее уныние. Всё кончилось тем, что она отчаялась. Начала тратить деньги, отложенные на себя, чтобы погасить долги отца. И снова поняла, что ничего этим решить нельзя - папа воспринимал её поступки как должное. Как будто загубленное будущее дочери - это равноценная плата за то, что он делал раз за разом. И она жила в этом всём год за годом. Восемь страшных лет. Правда, тогда она ещё не знала, что это было только начало.

А потом начались угрозы. Ужасные смс, страх идти домой после работы, снова крики и слёзы, скандалы и ощущение липкого кошмара. И никого рядом, кто мог бы помочь. Бесконечная череда, которую принято называть чёрной полосой - вот, во что превратилась жизнь Тони с уходом матери. Ей казалось, что нет всему конца и края. Мужчины, с которыми встречалась, довольно быстро исчезали из её жизни, особенно когда сталкивались с проблемами Тони. И она дошла до того, за что после себя возненавидела - подспудно начала желать отцу смерти. 

Кажется, она делала ошибку за ошибкой, иначе бы в её жизни не появился Кирилл. Дёрнул же Тоню чёрт так бурно отреагировать на излияния Лены, которую отчего-то стала безосновательно считать своей подругой. Увязшая по уши в дерьме, она решила посоветовать то, в чём ни капли не разбиралась, за что и поплатилась. Но, доведённая до отчаяния, была готова на всё, и в тот момент, когда Кирилл озвучил ей свои условия, они показались ей если не нормальными, то весьма к этому близкими. 

Тоня продаст своё тело, а взамен получит то, что ей жизненно необходимо - деньги. Лишь на краткие мгновения в голове мелькнули сомнения. Стало стыдно даже не перед собой - перед мамой, которая уже не могла увидеть, до чего докатилась её дочь. Но матери не было, а Тоня… Тоня столкнулась с той стороной жизни, которая диктовала свои правила. 

Всё изменилось, когда они были на дне рождения Ларина. То, что сотворил тогда Кирилл, родило внутри неё не только отвращение, но и возбуждение. Никогда ни с одним мужчиной она не чувствовала себя такой… откровенной. Когда брали, не спрашивая, и ей это нравилось. Где-то в глубине души, но нравилось. 

Это после она множество раз обдумает случившееся, будет уговаривать себя, что это было мерзко, но в тот момент, когда Кирилл сделал с ней всё, чего хотел, Тоня поняла, что завелась. 

И после та ночь в его квартире. Такого наслаждения, которое он ей дарил, она не испытывала ни с кем. Граничащее с болью, порождающее желание закрыться, спрятаться, но одновременно просить о большем, оно сводило с ума. Какой неправильной она сама себе казалась в эти моменты. Кирилл был женат. Да, в его семье, если верить рассказам Лены, такое было нормой, но существовало одно «но». Для самой Тони это нормальным не было. До сих пор.

- Тонь! Ты чего зависла? Чаю, говорю, не подлить? 

Пышнотелая и никогда не унывающая Надя, давняя подруга Тони, зависла рядом с ней с заварником. 

- Нет, спасибо, этот ещё не допила.

- А. Ладно. А я, пожалуй, портвишка.

Они сидели в Надиной крошечной кухне, куда Тоня часто забегала вечерами после особенно тяжёлых дней, и как обычно болтали обо всём. Точнее, в этот раз болтала Надя, а Тоня делала вид, что слушает про очередных ухажёров и поднятие аренды на рынке, кивала и думала о своём. 

- Слушай, я тут отца твоего встретила, - издалека начала Надя, опрокинув в рот спиртное и закусив чёрным хлебом. - Совсем плох стал. Может, в клинику его какую? 

Тоня вскинула на подругу взгляд, вздрогнула, как будто по кухне порыв ледяного ветра пронёсся, и быстро отвела глаза. Сама не раз думала об этом, но, начитавшись в сети всякого, поняла, что это не выход.