Я могу взять её прямо сейчас, просто ворваться в узкое лоно, начать вбиваться яростно и быстро, получить разрядку, передохнуть и после продолжить пользовать Тоню снова и снова, но я этого не делаю. Ввожу пальцы, сразу два, и она снова охает, только к сладостному стону примешиваются нотки боли. Хочу растянуть её, подготовить. Хочу, чтобы кончала подо мной раз за разом.

Двигаюсь в шелковистой глубине, чувствуя, какая она тугая и влажная. И когда ощущаю её пальцы в своих волосах, которые невесомо проходятся лаской, будто Тоня стесняется прижать мою голову плотнее, снова усмехаюсь. 

Всё у нас будет. После. Обязательно будет так, как я хочу. Приучу её показывать всё, чего желает. Раскрепощённой со мной быть, готовой на то, чего бы никогда и ни с кем не решилась попробовать. 

Она уже стонет, сама разводит ноги шире, приподнимает бёдра, когда к двум пальцам добавляю третий. Влаги очень много - течёт для меня, что говорит красноречивее всех слов. Тоня хочет меня точно так же, как и я её. 

И я чувствую - судорогой по телу удовольствие прокатывается. Кончить готов, кажется, от одного прикосновения. Только не хочу давать Тоне получить оргазм без меня. В ней должен быть, глубоко, когда она член мышцами сожмёт, от кайфа срываясь за грань. 

Когда отстранился, всхлипнула. Глаза затуманенные открыла и ноги снова свести попыталась.

- Я же сказал - разведи и лежи. И на меня смотри, когда тебя трахать буду.

Достал резинку из ящика стола, быстро по стволу раскатал, на Тоню стараясь не смотреть. От вида того, как она передо мной с раздвинутыми ногами лежит вся мокрая, крышу сносило. К себе за бёдра подтащил, удобнее устраиваясь. Она в простыню пальцами впилась и скомкала, будто ждала чего-то, что боль принесёт. Ворвался сразу на полную - едва не рыча от удовольствия. Тоня тугая такая, узкая. Как будто не трахалась никогда и ни с кем. 

Всё исполняет, что приказал - смотрит на меня, а у самой зрачки расширяются, и глаза тёмные стали, как будто чернотой их изнутри затопило. Губы приоткрыты, и она по ним языком розовым провела. И я сорвался. Это даже не секс был, трах бешеный, до белых мух перед глазами. Глубоко, так глубоко, будто до самого нутра хочу достать. Ноги её на плечи себе, и иметь жадно, быстро, пока кричать не начинает. Спазмы чувствую, но продолжаю вдалбливаться. 

Тоня кончает бурно, долго, с криками громкими, от которых по позвоночнику дрожь растекается. Тогда впервые мысль закрадывается, что всё. Не будет больше у неё никого, кто то же самое с ней сделать сможет. Никому больше брать её не дам. Только моя она. МОЯ!

Замедлил движения, ноги с плеч снял, приказал хрипло:

- Под коленями подхвати.

И она снова подчинилась - развела их шире, держит руками полусогнутые. А я упиваюсь тем, что вижу. Как складки её раздвигаются, и член то выскальзывает до головки, то снова погружается. И влажно внутри, истекает вся для меня. Так мокро, что скольжу в ней легко, а Тоня стонет, мечется, будто не даю ей снова кончить. 

- Кирилл, - выдыхает всхлипом. - Кирилл, продолжа-ай. 

И опять срываюсь, только теперь остановиться уже не смогу. Трахаю жадно, вколачивая член на всю глубину, пока не чувствую, как снова его мышцами стискивает. Это конец. Изливаюсь с рыком, продолжая двигаться. Продлить агонию бешеную хочется, но не могу. Наслаждение слепящее, какого никогда не было. Первые сомнения, что больше так ни с кем и не будет, крепнут, но сейчас отмахиваюсь от них - не время. 

В эту ночь я брал Тоню ещё дважды. По-всякому, пока сил хватило. Отстал только под утро - она калачиком свернулась, ноги к груди поджала и вырубилась, а я долго не мог заснуть. Лежал, курил и думал о том, что со всем этим делать.