– И что это были за символы? – спросил Андрей.

– Особая форма криптографического письма, – ответил Полунин. – Нечто, что я изучаю уже много лет. Это не просто древний язык, а специальный код, используемый для сокрытия важных знаний от непосвящённых.

Он открыл один из ящиков стола и достал тонкую папку. Развернув её, он показал Андрею несколько листов с фотокопиями старинных документов. На них были изображены символы, удивительно похожие на те, что Андрей видел на медальоне Самойлова.

– Видите эти знаки? – профессор указал на ряд символов. – Они встречаются в различных культурах – от Византии до древнего Египта, от кельтских рун до китайских иероглифов. На первый взгляд, кажется, что это разные системы письма, но если знать ключ, можно увидеть, что это вариации одного и того же кода.

– И что же зашифровано в этом коде? – Андрей старался сохранять скептицизм, но находки профессора действительно интриговали.

Полунин сделал ещё один глоток коньяка.

– По моей теории, это знания, которые считались слишком опасными или слишком ценными, чтобы доверять их обычному письму. Знания, которые передавались в узком кругу посвящённых из поколения в поколение.

– И Самойлов нашёл часть этого кода? – уточнил Андрей.

– Да, – кивнул профессор. – Он обнаружил записи своего деда, сделанные во время раскопок древнего поселения в Крыму. Похоже, его дед наткнулся на артефакт с такими же символами, как на медальоне, но не придал этому особого значения. Или… – тут Полунин сделал паузу, – … или намеренно скрыл свою находку.

– Почему он мог это сделать? – спросил Андрей.

– Потому что некоторые знания лучше оставлять погребёнными, – тихо ответил профессор. – По крайней мере, так считают те, кто называет себя Хранителями Истины.

Андрей вздрогнул, услышав знакомое название.

– Кречетов упоминал о них. Кто они на самом деле?

– Очень древняя организация, – ответил Полунин. – Их корни уходят во времена поздней Византии. Они считают своим долгом охранять определённые знания от мира, который, по их мнению, не готов их получить. Или, возможно, – добавил он с горькой усмешкой, – они просто не хотят делиться властью, которую даёт это знание.

– И вы верите в их существование? – спросил Андрей.

– Я не просто верю, – ответил Полунин, и его взгляд стал жёстким. – Я знаю, что они существуют. Потому что они пытались заставить меня замолчать, когда я начал публиковать свои исследования о криптографических символах.

Он закатал рукав рубашки, показывая длинный шрам на предплечье.

– Это не результат несчастного случая, как я рассказываю коллегам. Пять лет назад на меня напали в Стамбуле, когда я был близок к расшифровке одной из древних надписей. Человек с ножом очень чётко объяснил, что я должен прекратить свои исследования, если хочу дожить до пенсии.

– Вы обращались в полицию? – спросил Андрей.

– Конечно, – усмехнулся Полунин. – Но что я мог им сказать? Что на меня напали члены тайного общества, существование которого я не могу доказать? Я сказал, что это была попытка ограбления. Местная полиция даже не стала особо разбираться.

Андрей задумался. История звучала фантастически, но шрам профессора был вполне реальным. Как и взлом его квартиры накануне.

– Что, по-вашему, содержалось в медальоне Самойлова? – спросил он. – И почему кто-то решил его украсть именно сейчас?

– Я думаю, что Самойлову удалось частично расшифровать текст, найденный его дедом, – ответил Полунин. – И, возможно, он обнаружил, что медальон является ключом к чему-то гораздо более значительному. К некоему знанию, которое Хранители предпочли бы держать в тайне.