Данила любил ходить в галерею восточных древностей по Литейному проспекту от станции метро Владимирская, хотя от Чернышевской до нее идти гораздо ближе. Было приятно шагать по улице, зная, что можешь заглянуть в чайный магазин «Унция» и молодая продавщица-красавица насыплет тебе в пакетик любимый сорт китайского чая. Постоять у светофора на пересечении с Невским, там, где Владимирский переходит в Литейный и где со всех четырех сторон перекрестка томится в ожидании зеленого света толпа туристов, заряженная прогулочным энтузиазмом. Заглянуть в магазин «Симфония камня», очаровательные хозяйки которого с удовольствием покажут тебе все новые приобретения, закупленные владельцем бизнеса на просторах СНГ или в Таиланде, или бог знает где – только одному ему известных мировых центрах торговли драгоценными камнями и минералами. Подержать в руках роскошную жеоду кварца, полюбоваться чистейшим горным хрусталем или загадочным молдавитом.

А дальше можно хотя бы на полчаса заглянуть в соседний магазин с удивительными полиграфическими изданиями, вдохнуть ни с чем не сравнимый аромат свеженапечатанной книги и поболтать со всезнающими консультантами, такими же, как он, студентами из соседнего филологического факультета, глотнув перед этим стопроцентный кофе арабика в нано-кафе, в закутке у витрины книжного «Подписные издания».

И наконец, подготовив себя ко встрече с прекрасным этой замечательной прогулкой, войти в царство восточных древностей – элитный антикварный магазин, уютно расположившийся в бывшем доходном доме на Литейном с балконами-«фонарями», которые, помимо красоты, имели в свое время сугубо практическое назначение: увеличивали жилую площадь недвижимости и, следовательно, ее стоимость.

Цены в магазине были астрономическими, и неспроста. Часть внутренней галереи была отдана под авторские кованые ножи с Дальнего Востока и Европы, часть – под великолепные японские перьевые ручки из эбонита, лака и золота с тончайшей ручной росписью, а часть…

Именно эта часть интересовала Данилу больше всего, ибо там находился предмет его вожделений, скромно расположившись среди других эксклюзивных экспонатов из лучших частных коллекций и музеев Японии. Чего стоили только самурайские мечи в ножнах, отделанных лаком куро-уруси-нури сая, на поверхности которого красовался филигранный рисунок, полученный после присыпания лака золотым и серебряным порошком, с металлическими накладками мэнуки на рукояти в форме цикад и цубой фумидаси. С гравировкой на лицевой стороне в виде меча, а на обратной – в форме знака «внушающий благоговейный трепет божественный воин, объятый пламенем в порыве спасти грешников».

В магазине любили юношу-эрудита, не раз поражавшего сотрудников с научными степенями знанием необыкновенных деталей. К примеру, строительства традиционных деревянных домов в Японии, где используются особые связующие элементы. Оброненное Данилой между делом замечание, что эти элементы неизменно становились символом неразрывной связи между сердцами зодчего и заказчика жилья, особенно пришлось по душе старшему консультанту, кандидату исторических наук Андрею Васильевичу Охоткину. Знаток японского искусства высоко ценил изящное слово, наполненное теплотой и глубиной символа.

За условной стеной, обозначенной сказочной по красоте инсталляцией цвета морозного аквамарина, в стеклянной витрине находился всего лишь один предмет, но какой! Такого кольца Данила никогда раньше не встречал, хотя, будучи студентом востфака, навидался всякой экзотической всячины. Не зря же знаменитый латинский парафраз евангельского повествования о рождении Иисуса гласит: