– Не думай, будто я не ценю, что ты для меня сделал, – проговорила она. – Я ничего не забыла. И напрасно ты считаешь свой мир чем-то грязным, а мой – таким уж светлым. Все не так.

– Я могу быть любого мнения о себе, – пробурчал я. – Но ты права. Я тону в Версиане, без остановки. А ты играешь в гольф в Москве, со своей семьей.

– Правила гольфа жесткие, – заявила Шанталь, вытаскивая драйвер. И в самом деле толстая клюшка. – Подай мячик. Любой.

Я послушался. Девушка щелкнула маркером, что-то накарябала на мячике – видимо, помечая его как свой. Я успел заметить нарисованную птичку.

Шанталь аккуратно поставила мяч на подставку, посмотрела на солнце, прищурилась.

– В гольфе даже близко нет той свободы, что есть в Версиане, – вымолвила она. – Просто мне свобода и не нужна. Мне нужен покой, и в гольфе его как раз много. Сейчас мне это важнее. Свежий воздух, умеренный спорт. Отсутствие стрессов. Маленькие радости вроде пиццы. И… тебя.

Шанталь размахнулась драйвером, ударила по мячу, направляя его навстречу солнцу. Наклонилась, извлекла подставку из травы.

– Идем искать, – сказала она.

Я шел следом, не говоря ни слова, и тащил на этот раз и клюшки, и мячики сразу. Старался держаться ближе, как мог.

– Да, ты прав, у меня богатая семья, – продолжала девушка. – Это не значит, что богатая я. Делаж и Дебюсси – очень странные и перепутанные кланы со своими проблемами. Ты сам сказал, что встретил Юльку. Но видишь, мы даже не играем вместе. У нее своя жизнь, у меня своя. Где-то мы пересекаемся, но редко. По-твоему, я в салоне красоты тренировалась, потому что мне по жизни скучно? Или мне модельные контракты нужны были, чтобы стать звездой зомбинета? Ты вообще заметил, что у меня и блогов-то нет? Денис, я ищу свое место в жизни. Так же, как и ты. Потому что не хочу стать такой, как Юлька, к ее возрасту.

– Шанталь, я постоянно пытаюсь это понять, – сказал я. – Думаю, что уже знаю тебя лучше, чем многие твои друзья. Но у меня все равно картинка не складывается.

– И не должна. Моя жизнь совсем не картинка. И друзей у меня нет. Когда я думаю, что есть, то быстро обламываюсь.

Промаркированный мяч с птичкой я нашел первым – указал на него сразу же.

– Ага, это наш, – обрадовалась девушка. – Только не трогай. Правила или нет, но надо бить с грина.

– Втыкать подставку?

– Она называется «ти». Нет, втыкать не надо. Я же сказала, играем с грина. Хочешь ударить?

Шанталь протянула мне клюшку. Подумав, я кивнул, принял изящно вырезанный кусок дерева, не упустив случая погладить пальцы девушки.

– Сильно не бей, – объясняла Шанталь, становясь позади меня. – Бьешь с размаха, но не с дурного. Никаких тренировочных ударов или попыток вхолостую.

– Что может случиться самое плохое? Кроме как задеть тебя, конечно.

– Самое плохое? Ты попадешь в лунку с одного удара.

– И это плохо?

– Тебе придется проставиться шампанским всем, кто сейчас на территории.

– Да, – согласился я и ударил по мячу как можно корявее. – Это плохо.

Удар вышел сочным, отзываясь в ушах и сердце тем самым звуком, соединявшим клюшку и мяч, который всем кажется чем-то родным или знакомым, – даже тем, кто, подобно мне, ни разу не играл в гольф, но верит, что рубит фишку по причине собственной прозорливости.

– Совсем как в Версиане, – прокомментировал я, отправляясь искать мяч с клюшкой на плече.

– В смысле? – На этот раз Шанталь волокла все барахло.

– Там тоже играют, пытаясь что-то выиграть, желательно сразу. Не понимают, что победа выпотрошит их до нитки.

– Такова цена любой победы, – заявила Шанталь с уверенностью. – Разочарование достигнутым. Отдай клюшку.