Помещику Р. хотелось поскорее оказаться в городе, в обществе, увидеть знакомые лица. Ему, ценителю продолжительных разговоров, слывшему хорошим собеседником, не терпелось обстоятельно поговорить о серьёзных делах и праздно поболтать о мелких пустяках, пошутить, посидеть за ломберным столом и поиграть в вист, бостон или ералаш. Да и шахматную игру Генрих Карлович жаловал, и не отказался бы от партии-другой с достойным противником.

Карточные же игры были в ту пору в большой моде, Генрих Карлович любил их и по праву считался неплохим расчётливым игроком. Умел он увлечённо просчитывать ходы, детально продумывая их порядок. Случались у него, правда, и досадные промахи, но ведь в игре главной была благосклонность фортуны, неожиданная удача. На сей раз Генрих Карлович предчувствовал счастливый расклад и триумфальную викторию.

Сладко ныло и радостно пело в душе у него ощущение неминуемой победы.

В предвечерних сумерках он остановился перекусить и переночевать на постоялом дворе, готовый утром опять двинуться в путь на отдохнувшей тройке.

И уже на другой день, подъезжая к городу С. и минуя небольшую деревеньку, Генрих Карлович увидел на белом пригорке за околицей высокую деревянную ветряную мельницу. Новое крепкое строение казалось красивой затейливой игрушкой, вольготно раскинувшей четыре решётчатых крыла, сквозь которые светило солнце с бездонного бирюзового неба.

– Ах ты! – тотчас восхитился он волшебной картинкой, приказал кучеру остановиться и принялся разглядывать недавно появившуюся и доселе не известную ему постройку.

«Это Афанасий Герасимович у себя поставил! Его владение!» – сразу понял Генрих Карлович и, прикинув, что и ему самому в хозяйстве тоже пригодилась бы ветряная мельница, наметил себе цель выспросить у Афанасия Герасимовича, как и откуда появилось у него такое сооружение.

Через какое-то время Генрих Карлович прибыл наконец в гостиницу города С., снял шубу, отогрелся с мороза, вкусно отобедал горячими жирными щами с кислой капустой, румяной курицей с гречневой кашей, сытной кулебякой, напился чаю, после чего с удовольствием улёгся на перину и уснул в своей комнате. А на следующий день свежим, бодрым и полным приятных предчувствий отправился в Дом дворянского собрания.

Мероприятие, на которое съехались помещики со всего уезда, носило увеселительный характер, не предвиделось на нём обсуждения серьёзных вопросов. Заскучавшие в осеннюю распутицу окрестные дворяне, важные и мелкие, устремились по установившемуся пути в город рассеяться и развлечься.

Генрих Карлович издали увидел в зале своего давнего приятеля Афанасия Герасимовича, раскланялся, поприветствовал его и тотчас же, не откладывая в долгий ящик, перешёл к делу, задав вопрос прямо в лоб.

– Видел-видел твою мельницу! Хороша! – сразу начал он, обращаясь к другу и отмечая, что тот за лето и осень, в течение которых не доводилось им встречаться, несколько раздался в объёмах. – Рассказывай, откуда взял, кто и как её поставил!

– Ну откуда-откуда, – невинно опустил глаза и развёл руками не желавший разглашать секретов и хвастаться успехами Афанасий Герасимович. – Построил.

– Кто же тебе её построил? – не унимался Генрих Карлович, задавшийся целью выведать, позаимствовать и воплотить в жизнь идею.

– Да так… – замялся и стал уходить от ответа скрытный Афанасий Герасимович.

– Нет, я от тебя не отстану! – воскликнул Генрих Карлович. – Говори!

– Ну, человека выучил, – начал порционно выдавать информацию о ноу-хау Афанасий Герасимович.

– Как же ты его учил? – был настойчив Генрих Карлович.

– Мужик у меня один есть, умный, смекалистый, очень сообразительный. Так я его и отправил учиться. Теперь есть свой мастер – ставит мельницы, хочешь – ветряные, хочешь – водяные. Всегда нужен такой человек в хозяйстве!